что поделился со мной своими переживаниями, прежде чем свалить в отпуск. Он сказал, что переживает за вас...
– За меня? – не сдержалась я.
– Да. Потому что как-то вечером, когда он был у вас, около дома курсировала подозрительная тачка. Проехала с выключенными фарами и исчезла. Больц прямо места себе не находил, боялся, что за вами следит маньяк...
– Это была Эбби! – Я раскололась, как идиотка. – Она хотела меня кое о чем спросить, но увидела машину Билла и запаниковала.
Марино удивился, если не сказать больше.
– Да и фиг бы с ней. – Он пожал плечами. – Но мы-то задергались...
Я молчала, чтобы не разрыдаться.
– Этого хватило, чтобы меня начало колбасить. Я уже давно наблюдал за вашим домом, по ночам дежурил у вас под окнами. А тут появляется чертова статья про ДНК. И я подумал: паршивец наверняка начал выслеживать доктора Скарпетта. Теперь от него добра не жди. Нет, он не полезет в компьютер доктора – он нападет на нее.
– Вы оказались правы, – произнесла я, откашлявшись.
– А то!
Марино мог взять маньяка живым. Никто, кроме нас двоих, никогда об этом не узнает. Я никому не скажу. Хорошо, что Марино убил его. Я бы сама с удовольствием продырявила выродка. Пожалуй, поэтому мне и было настолько скверно – ведь если бы я и попыталась выстрелить, у меня ничего не вышло бы. Мой револьвер оказался не заряжен. Максимум, что я могла сделать, – это нажать на курок. Да, оставалось признать: мне было паршиво оттого, что я не смогла себя защитить, а благодарить Марино не хотела.
А он продолжал разглагольствовать. Я уже еле сдерживалась, чтобы не наговорить доблестному сержанту грубостей.
Вдруг вошел Винго.
Заметив недовольный взгляд Марино, ассистент смутился. Руки он держал в карманах.
– Видите ли, доктор Скарпетта, я понимаю, сейчас не самый подходящий момент. Вы еще не отошли от этого ужаса...
– Я отошла!
Глаза у Винго округлились.
Я взяла на полтона ниже:
– Извини, Винго. Да, мне все еще паршиво. Я места себе не нахожу. Что ты хотел сказать?
Винго извлек из кармана матово-голубых шелковых брюк пластиковый пакетик. В пакетике оказался окурок сигареты 'Бенсон энд Хеджес'.
Винго аккуратно положил его на мой блокнот.
Интересно, к чему это он?
– Помните, я вас спрашивал про спецуполномоченного, ну, курит он или нет?
Я кивнула.
Марино занервничал и стал нетерпеливо оглядываться по сторонам.
– Есть у меня друг, Патрик. Он работает бухгалтером в одном здании с Эмберги. Так вот, – Винго густо покраснел, – мы с Патриком иногда вместе ездим обедать на его машине. А у Патрика место на парковке за два ряда от машины спецуполномоченного. И мы то и дело застаем Эмберги за... мм...
– И за каким же занятием вы его застаете? – тупо спросила я.
Винго наклонился ко мне и почти прошептал:
– За курением, доктор Скарпетта. Чтоб мне провалиться! И до обеда, и после мы с Патриком сидим у него в машине, просто болтаем, музыку слушаем, а спецуполномоченный залезает в свой черный 'нью- йоркер' и давай смолить. Он даже пепельницы не держит, чтобы никто не догадался. И все время оглядывается. Потом выбрасывает бычок в окно, опять оглядывается, прыскает в рот освежителем и гребет в офис.
Винго в замешательстве уставился на меня.
Неудивительно: я смеялась до слез. Наверное, со мной случилась истерика. Я не могла остановиться. Я хлопала ладонью по столу и вытирала глаза. Должно быть, мой хохот эхом отзывался в коридоре.
Винго тоже засмеялся, сначала неловко, нервно, потом разошелся.
Марино смотрел на нас как на даунов. Затем стал предпринимать отчаянные попытки подавить улыбку. Наконец выбросил сигарету и тоже заржал.
Винго еще пытался что-то говорить.
– А фишка-то в том, доктор Скарпетта, что я выждал, пока Эмберги докурит, собрал бычки и понес прямиком к Бетти в серологию.
– Что ты сделал? – Я перестала смеяться. – Ты отнес окурки Бетти? Так вот зачем ты позавчера к ней приходил... Вы что, слюну его изучали? Но для чего?
– Чтоб узнать его группу крови. У него четвертая группа, доктор Скарпетта.
– О Боже!