– Какая мразь, – не сдержавшись, проговорила Наталья.
В кабинет вошел Аристарх Павлович. Уже без оружия. Босенко забрал у него пистолет.
– Почему вы не дали мне его застрелить? – мрачно спросил он.
– Я хотел спасти вашу душу, – заметил Дронго, – и сохранить доброе имя дедушки ваших внуков. Я думаю, Кострюков не стоил того, чтобы вы брали на себя такое. Поверьте мне на слово. Явно не стоил.
– Господин Дронго, – торжественно сказал Босенко, – вы доказали, что являетесь самым лучшим…
– Хватит, – попросил Дронго, – ничего я не доказывал. Это все придумал Оккам почти тысячу лет назад. Я всего лишь не позволил себе в нем усомниться.
Вместо заключения
Арсений Кострюков признался в совершенном убийстве и получил четырнадцать лет лагерей. Но умер, не отсидев и год. Говорили, что ему помогли умереть. Якобы за его смерть старший Богдановский заплатил миллион долларов. Как бы там ни было, но Арсений умер в страшных мучениях, отравившись супом, которые ели и все остальные заключенные.
Через несколько дней после окончания расследования Наталья Кирпичникова позвонила Дронго. Он был дома, когда раздался ее звонок.
– Я хотела вам сказать, что вы мне понравились, – заявила она, – и я подумала, что мы могли бы с вами встретиться. Вы можете сегодня подъехать к моему дому?
– Нет, – ответил Дронго, – сегодня я занят.
– А завтра?
– Завтра я улетаю надолго в Италию.
– И никогда не вернетесь, – поняла она.
– И вернусь не скоро, – поправил он ее.
Она бросила трубку, не попрощавшись. Он улыбнулся и отключил телефон.
