переселиться в мой мир?
— А ты еще не передумала взять меня с собой? — Голос Ива чуть дрогнул от волнения.
— Конечно, стоило бы оставить тебя здесь после того, как я узнала о твоей последней подлости с кольцом.— Я задумчиво покрутила на пальце золотой ободок. Затем сняла его и надела на правую руку.— Но после того, что мне пришлось вытерпеть, ты просто обязан на мне жениться!
Посреди пепелища царского терема Ив, как настоящий рыцарь, упал на одно колено, заставив разбирающих завалы мужиков оторваться от своей работы, и торжественно произнес:
— Яна, будь моей женой!
— Вставай, чудовище,— смущенно буркнула я. — И заканчивай свои рыцарские штучки.
Ох, нелегкая мне предстоит работа по превращению средневекового рыцаря в современного москвича!
— И как же мы попадем в мой мир?
— Тебе виднее. Только тебе под силу открыть портал.
Я с недоумением оглянулась вокруг и потянула Ива за ворота.
— Пойдем. Для начала у тебя не найдется пары монет на тридцать пряников?
— Тридцать пряников? да ты столько не съешь!
— Я не съем. А вот Агаша...
— Ну что, убедилась? — Ив легонько стиснул меня за локоть.
— Я должна была увидеть, что пряники дойдут по назначению. Очень уж хитрющий вид был у этого мальчишки.
— То ли еще будет, когда они найдут на дне мешка золотое яблоко Лешего,— усмехнулся Ив.
— Если бы не Агаша, я бы не вытащила тебя из темницы. Это самое малое, чем я могу ее отблагодарить.
— Думаешь, они его поделят?
— Уверена, Агаша своего не упустит,— усмехнулась я, останавливаясь у темного промежутка между двумя домами, откуда на нас пахнуло сыростью и кошками.
— Полагаешь, нам сюда? — Ив невольно скривил нос и посторонился, пропуская ободранную серую кошку.
Я проводила ее долгим взглядом и подняла глаза на Ива:
— Знаешь, о чем я жалею? О том, что больше никогда не увижу Варфоломея. Я уже успела по нему соскучиться.
В темноте между стен сверкнули два зеленых глаза, и мне под ноги прыгнул абсолютно черный котенок. Задрал голову, тоненько мяукнул. Я взяла малыша на руки и задумчиво произнесла:
— А он ведь может быть сыном Варфоломея.
— Учитывая его любвеобильность, я этому ничуть не удивлюсь,— усмехнулся Ив.
— Учитывая его любвеобильность, я удивлюсь, если он не приходится ему хотя бы дальним родственником,— почесывая котенку пузико, сказала я. Котенок зажмурился и заурчал.
Я взяла Ива за другую руку и потянула в темный проем между стенами.
— Подожди, ты хочешь взять его с собой? — замешкался Ив.
— Надеюсь, не существует никаких запретов на перемещение котов между мирами?
— Нет,— признал Ив, ступая за мной, и ворчливо добавил: — Но только потому, что раньше никому в голову не приходило этого делать.
— Что ж, мне не привыкать. Ты идешь?
— Да иду я, иду!
— Ив,— я в нерешительности остановилась.— А что же теперь будет... там?
— Откуда мне знать! Я о твоем мире знаю только по твоим рассказам.
— С миром как-нибудь разберемся, — перебила я.— С пропиской, конечно, будет сложнее, но что- нибудь придумаем. Да я не об этом совсем! Как я буду жить там теперь, когда стала волшебницей?
— Ты всегда была ею.— Рыцарь сверкнул белозубой улыбкой.— Только до недавних пор не подозревала об этом.
— Ты ведь будешь рядом?
— Всегда.— Его рука сжала мою, а потом голос сорвался. — Ты это видишь? — охрипшим голосом произнес он, глядя за мое плечо.
Я обернулась и в нескольких шагах увидела портал, в котором проносились автомобили и спешили по своим делам люди.
— Конечно, вижу.— Я улыбнулась.— Привыкай, это Москва.
…Агаша, сунув голову в простенок, видела, как шагнули на свет белобрысая и ее жених. Уши заложило от гула, казалось, непрестанно выло какое-то невиданное чудовище, а в нос забился едкий дым, от которого Агаша расчихалась. И все же страсть как было любопытно, что за забаву выкинула на этот раз белобрысая, и Агаша, отважно зажав нос, юркнула в промежуток между домами. В шаге от выхода на улицу Агаша в ошеломлении остановилась. Перед ее глазами замелькали проходившие мимо бесстыжие простоволосые девицы в сарафанах, которые даже коленей не закрывали, и безбородые мужчины, похожие на женщин. Где это видано! Надо срочно разузнать, что тут творится! Полная решимости, Агаша собралась сделать последний шаг, отделяющий ее от чудных людей, но тут едкий дым вновь защекотал ноздри, девочка оглушительно чихнула и уперлась носом в тупик.
Потоптавшись перед невестъ откуда взявшимся бревном, преграждавшим выход на ту сторону, Агаша развернулась и зашагала обратно. Завтра она вернется сюда со Степашкой и сделает такой же подпил, как в заборе царского терема. А сейчас надо торопиться, пока Стенка не слопал все пряники.
Р. S.
— Это твой замок? — В голосе Ива звучало неподдельное восхищение.
Задрав голову, он с любопытством разглядывал кирпичную двенадцатиэтажку с торчащими с балконов спутниковыми тарелками.
Тут из окна третьего этажа высунулась крикливая тетя Тома и заорала на весь двор:
— Гришка, козел ты безрогий, а ну бросай свое домино и живо дуй в магазин!
— Иду-иду, Томочка! — донеслось со столика, за которым сидела мужская компания.
— А чей-то он у тебя безрогий? — хохотнула поливающая цветы за окном Настасья Павловна, живущая этажом ниже.
— Я своему Гришке верная жена,— с гордостью отвечала Тамара, любовно разглаживая сушившиеся за окном семейные трусы супруга, и, заметив меня, заорала: — Привет, Янка! Слушай, гони там моего Гришку, чтобы за хлебом шел.
— Да иду я, иду! — донесся страдальческий стон Григория.
— Однако твои слуги весьма невоспитанные,— заметил Ив, входя в подъезд.
— Слуги? — хмыкнула я, вызывая лифт.— Э нет. Это совладельцы замка.
— Они все — твои родственники? — пораженно спросил рыцарь
— Можно сказать и так. И прошу, будь с ними поласковей.
Ив так оторопел от этих известий, что даже поездку в лифте воспринял как нечто само собой разумеющееся.
Двери лифта раскрылись, явив нашему взору соседку Клавдию Семеновну и заставив меня заново пережить самое трудное испытание в подводном мире, когда я боролась со своими страхами. Олицетворением одного из них — осуждения окружающих — и являлась желчная сплетница Клавдия Семеновна.
— Яночка,— плотоядно улыбнулась она.— У тебя новая прическа? И новый кавалер? — Она пристально уставилась на Ива.
К счастью, краснеть за рыцаря не приходилось. Ожоги, раны и синяки ликвидировали Василиса с Колей. А форму своей покуцанной прическе придала уже я сама, приводя себя в порядок перед отправкой из Лукоморья. Вместо униформы Бабы-яги на мне был тот самый голубой сарафан, в котором я была в тот
