– Сынок, отец очень плох. Просит, чтобы ты приехал. Сможешь?
– Конечно! Завтра выезжаю.
Через двое суток я входил в деревенский дом. Отец, несмотря на не утихающую боль, поднялся с постели – он не хотел показывать свою слабость. Чуть позже он оправдывался:
– Извини, что попросил тебя приехать. Хотел повидаться напоследок. Лучше мы с тобой увидимся сейчас, чем когда я буду мертвый. – Он уже знал результаты анализов и безжалостный приговор болезни.
Больше всего в тот момент меня поразили папины глаза – наполненные тоской о том, что вскоре придется расстаться с близкими, и тревогой за их судьбу. Смотреть в эти добрые глаза родного человека, слышать такие слова и сознавать, что скоро его не станет… Очень тяжело.
– Я столько не успел сделать, – сокрушался он. – Лучше бы не соглашался на операцию. Глядишь – и рамы бы успел поменять, и котел поставить. Матери теперь тяжело придется, ты смотри, приезжай чаще.
«Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ УМИРАЛ! Я МОГУ ЭТО СДЕЛАТЬ!» – внутренний крик на мгновение заглушил боль души, но тут же я мысленно увидел Василия Павловича. Нет, не его, а того молодого типа, которым стал Кортинский-старший. Хочу ли я, чтобы таким стал МОЙ ОТЕЦ? Хотел бы он сам превратиться в бездушного робота?
Я на миг представил отца агрессивным, злым, бездушным и невольно вздрогнул.
– Тебе нехорошо? – спросил он.
– Не обращай внимания.
– Ты мой сын, как я могу не обращать внимания?
– Все нормально, – я ободряюще улыбнулся, а душа буквально рыдала. Сильный духом человек, страдая от невыносимой боли, беспомощный лежал передо мной и волновался за меня. Слеза накатилась на глаза.
«Нет, я не допущу, чтобы ты превратился в робота. Жизнь состоит не только из потребления кислорода и пищи, это еще и поступки. Те, которые делают человека ЧЕЛОВЕКОМ…»
Через несколько дней я вернулся к себе. Всю дорогу в поезде думал, не обратиться ли за помощью к Димке? Даже к телефону подошел, собираясь набрать знакомый номер. На автоответчике оказалось пять сообщений – все от Кортинского-младшего.
В первом он сообщал, что нашел богатого клиента, готового заплатить сумасшедшие деньги за вакцину, и еще большие – за рецепт ее изготовления. Во втором приказывал срочно отдать диск, с третьего посыпались угрозы, а последнее буквально кипело злобой.
– Если через два дня я зайду, и тебя опять не будет дома, пеняй на себя. Разнесу квартиру вдребезги, а потом очень крутые ребята достанут тебя из-под земли. Немедленно верни диск!
Звонок датировался вчерашним днем.
«Он что, забыл рецепт? Или изменения настолько затронули личность, что новый Дмитрий Васильевич уже не помнит того, что знал старый? В том числе и про наши прежние дружеские отношения? Выходит, чудо-препарат не только дает, но и отбирает».
Попав к воротилам теневого бизнеса, вакцина наверняка начнет завоевывать рынок быстрее, чем наркотики. И что тогда? Люди станут такими же, как Кортинские? Теперь у меня не было сомнений: открытие Димки превращало человека в нечто нечеловеческое. И таких с каждым годом будет все больше и больше? Неужели ЭТО нельзя остановить?
«А ведь диск существует в единственном экземпляре. И он у меня… А как же клятва?»
Внутренняя борьба с самим собой продолжалась недолго. Я вытащил из тайника красную коробку и вышел на улицу. Долго шел, не совсем сознавая куда, не видя ничего вокруг себя – только белые облака над головой. Так и не заметил, как очутился на мосту.
Теперь облака окружали меня сверху и снизу, отражаясь от спокойной водной глади. Достав диск, я дважды переломил его.
«Прощай, вечная молодость!» – четыре куска пластика, недавно составлявших единое целое, упали в воду. Мне показалось, что вместе с диском в воду свалился огромный черный камень, висевший на груди.
– Ты только что закрыл человечеству путь в вечность, – откуда вдруг возник этот мужчина, я заметить не успел.
– Не уверен, что человечеству нужна ТАКАЯ вечность.
– Но ты не уверен и в обратном, не так ли? – казалось, он видел меня насквозь.
– Мне не дано видеть будущее, а подтвердить или опровергнуть любые догадки может лишь оно.
– Смотри, – мужчина поднял руку.
«Господи!» – мысленно воскликнул я, увидев вместо оживленных улиц руины и пожарища.
– Вот оно – будущее, которое ты только что зачеркнул.
– Но почему я?! – невольно вырвалось у меня.
– Люди должны сами выбирать свою судьбу. Хоть иногда. – Он по-отечески похлопал меня по плечу и исчез вместе с несостоявшимся кошмаром.
Возвращаясь домой, я не мог налюбоваться красотой улиц, недавно представших передо мной в обугленном виде. Настроение было приподнятым, угрозы бывшего друга почему-то нисколько не страшили, и лишь один вопрос не давал покоя: кого же я встретил там, на мосту?
А свою страшную клятву я все-таки не нарушил. Утром мне позвонил сосед Кортинских.
– У нас прошлой ночью в доме был пожар. Твой друг погиб вместе с отцом. Накануне они что-то не поделили между собой.
