сумку, раздернул взвизгнувшую «молнию» и извлек еще два пистолета. – Держите.
– Я нестроевой, – предупредил на всякий случай Обуваев. – В армии не служил.
– В институте военная кафедра была?
– Была, но мы там ни хрена не делали. Зарин-зоман-фосген в основном учили. Основные поражающие факторы ядерного взрыва.
– Вон они, основные поражающие факторы, – буркнул милиционер, указав пальцем в окно. Там снова кто-то дико заорал. Вдали, в районе овощесушильного завода, что-то ярко пылало.
– А я – майор запаса, – неожиданно произнес Зыбин, сцапал кобуру и сунул в карман пиджака.
– Кобуру лучше к ремню, – посоветовал Попа. – Или выньте пистолет и просто в карман положите. Иначе доставать неудобно.
– Знаю я, знаю, – рассердился Зыбин, достал кобуру обратно и стал, ругаясь вполголоса, расстегивать ремень брюк. Патологоанатом тем временем щелкнул ногтем по бутылке и спросил:
– Коньяк будете?
– Давай уже на «ты», – сказал Попа. – Буду, конечно.
Пока майор и Обуваев выпивали, первый секретарь справился с кобурой, поправил топорщившиеся полы пиджака, плюнул, расстегнул его.
– А что нового? Что милиция?
– Звиздец милиции, – сказал Попа, утирая рукавом губы. – Каждый сам за себя. Там ребята детей на автобусах вывезли, не знаю, что с ними… рации не работают. С УВД связи нет.
– Интересно, а что в Москве-то? – спросил патологоанатом, наливая всем троим. Коньяк заканчивался, и Обуваев подумал, что в продуктовом возле автовокзала вроде стоял грузинский пять звездочек… Можно ведь и не платить в такой ситуации, тем более мент с ними…
– Леонид Ильич разберется, – решительно заявил Зыбин, беря рюмку.
Брежнев потер виски.
– Я говорил с Картером, – тяжело кивая каждому своему слову, промолвил он.
Наступила пауза. Министр обороны Устинов выжидающе смотрел на генсека.
– И что? – нарушил молчание Андропов.
– У них то же самое. Полагаются на Господа.
– По нашим каналам та же информация, – сухо сказал Андропов.
– Что милиция, Николай Анисимович? – спросил Брежнев, заранее зная ответ.
– Нет милиции…
– Хорошо, товарищи. Идите.
Министры поднялись и пошли по мягкому ковру к дверям. Андропов задержался.
– Леонид Ильич… – начал он, но Брежнев предостерегающе поднял руку:
– Потом. Потом.
Андропов вышел вслед за другими.
Брежнев посидел немного, потом выдвинул ящик стола и достал из него коробку красного дерева. Открыл.
В коробке лежал маузер, которым Леонид Ильич был награжден еще в сорок третьем, будучи гвардии полковником. Брежнев вынул из гнезда тяжелый пистолет, поднес к виску.
– Летят утки… – тихо сказал он. – Летят утки… И два гуся.
