- У тебя синяк на скуле.
- Дмитрий. Эрик накануне мне сказал, что она не придет. Он не лгал. Дианы в нашем будущем не было. Таким не шутят. Мы с Эриком силой затолкали Дмитрия на платформу. Эрик крепкий парень оказался, один бы я не справился. Едва мы тут оказались, Дмитрий въехал мне в челюсть, думал голову оторвет. Поезжай к нему. Ты ему нужна, - сказал он.
- Он один?
- Да. Он меня чуть не побил. У тебя получиться. Ты для него - спасение. Тебя он не посмеет обидеть. Эл спасай. Ты его таким не видела еще. И я не видел. - Алик тяжело вздохнул. - Живи у него сколько потребуется. Вечером я привезу тебе одежду и продукты на неделю. У двери оставлю.
Он отошел, из-за двери достал небольшой рюкзак.
- Это спиртное. Он бы давно в стельку напился, только из дому не может выйти. Боится, что убьет кого-нибудь. Он пока еще вменяемый, три дня прошло. Дальше будет хуже. Он совсем не спит, а это его немного успокаивает. У него точно есть в квартире оружие. Найди и выведи из строя. - Потом он подошел к столу и из ящика достал два пятикубовых шприца. - Снотворное. Не все сразу. Доза нечеловеческая. На крайний случай. Машина внизу. Звони.
Он сунул ей в карман ключи.
- Это будет долго, - у двери добавил он.
- Я знаю, как это будет, - мрачно сказала она.
Холодно. Сквозняк холодил шею. Нужно закрыть балконную дверь.
Он встал. Балкон засыпан крошкой снега. И тихо. Не слышно тиканья часов. Они всегда висели на стене, не давая ему заснуть. Теперь их не было. Он осмотрелся, глаза болели, ноги ватные, тошнит. Он почесал заросший до невозможности подбородок.
Откуда снег? Он не помнит снега.
Босые ноги свело, едва он вышел на балкон. От холода странным образом стал проясняться ум. И следом пришла, кажется, знакомая и волнительная своей притягательностью мысль: перекинуть ноги через перила и прыгнуть вниз. Седьмой этаж. В самый раз. Кажется, он что-то такое помнил. Он взялся руками за ограждение, но ноги не слушались. С минуту он решал, как ему поступить, вниз не смотрел. Его внимание отвлек падающий снег. Он проследил, взглядом провожая пушистые комочки. Внизу во дворе под облетевшими кленами он увидел человека. Он стоял и смотрел на него. Рядом притулилась собака.
Пес был спущен с поводка. Поводок висел на шее у хозяина. Эл так делает.
Он со всей ясностью ощутил пса. Он гулять явно не хотел, ему тоже было холодно и неуютно. Разлечься дома на коврике и попросить у хозяйки вкусное - мечта. Он слышал, как пес вздохнул. Он посмотрел на собаку внимательно. На Байкала похож. Это и есть Байкал.
Снизу на него смотрел не просто человек. Это была Эл. Она замерла испуганно. Эл не боится, ее просто так не напугаешь.
Она махнула ему, что-то говоря. Могла бы не говорить. И так понятно. Это 'уйди' с тонким налетом тревоги и приказа. 'Уйду', - подумал он и зашел обратно в комнату, и даже дверь за собой закрыл. Он посмотрел в окно Эл метнулась ко входу в подъезд, как на пожар. Байкал неохотно поплелся на ней. Он думал о другом доме, поэтому команда: 'домой' - не слишком точная.
Он прижал замерзшие пальцы к батарее. Постоял и направился в прихожую. Дверь нужно открыть. По дороге он замер у зеркала. Лицо он увидел странное. Седой, обросший человек, худющий и бледный, как покойник. Он коснулся пальцами стекла, отражение ответило тем же.
- Это я? - прохрипел странный голос.
Горло резало, пить захотелось зверски. Он стоял, смотрел то в зеркало, то на руки, осматривая себя он обнаружил следы от инъекций, четыре собачьих укуса, давно заживших. Где он был? Что было?
Вспоминалось плохо.
- Диана, - произнес он.
Глаза стали сами собой наполняться влагой. Жалеть того, кто в зеркале было бессмысленно. Боль в груди быстрее памяти вернула его в реальность. Дверь отворилась и, запыхавшаяся Эл, остановилась в проеме. Байкал высунув язык, по стариковски тяжело дышал, заскулил и дал задний ход, прижав уши.
- Тихо-тихо. - Эл прихватила его за ошейник. Она протащила пса в квартиру, он быстро исчез в кухне.
Эл выпрямилась и посмотрела на него. Улыбнуться у нее не получилось.
- Диана, - снова произнес он.
Эл закрыла дверь, спиной привалившись к ней, засунула руки в карманы, в один кулак зажав оловянного солдатика, в другой шприц. За два месяца она сотню раз порывалась пустить его в ход, но так и не сняла колпачок с иглы.
Она выглядела измученной. Смотрела с ожиданием. И молчала.
- Эл, - произнес он.
- Да.
- Что со мной?
- Ты болел.
Воспоминания замелькали кусками. Он не мог связать их вместе. Только боль, жуткая, разрывающая душу боль была всегда постоянной.
- Эл, мне больно.
- Я знаю.
Она подошла и обняла его, как делал Диана. Боль стала невыносимой и из глаз хлынули слезы. Эл подняла на него глаза.
- Ну. Вот ты и вернулся. Плачь. Тебе будет легче. - Она тоже всхлипнула. Он не видел ее слез бог весть сколько.
Он чувствовал, как вздрагивают ее плечи. Посмотрел в лицо, вытер влагу со щеки. Настоящие.
- Элька. Разве бывает так больно? С тобой же было такое? Было. Было. Как ты вынесла это? Как это можно вынести! - хрипел он. - Лучше умереть.
- Нет. Не надо. Димка. Ты мне нужен. Пожалуйста, не уходи. Я не смогу без тебя. Ты мне нужен.
- Я хуже мертвеца, Эл. Зачем я тебе?
- Просто так, Димка.
- Я не хочу тут быть. Мне тут плохо.
- Хочешь на остров? Там тебе станет лучше.
- Правда?
- Правда.
- А как туда попасть?
- Ты стоишь в дверях. Не отпускай меня. Сделай шаг назад. И закрой глаза.
