Огромный крест стоит на зеленом холме.
Перун плывет, и вот что у него на уме,
вот что у него на деревянном уме:
Крест тоже дерево. Два бревна.
Дивиться нечему. Эта страна
привыкла кланяться дереву, камню. Грома раскат
людей повергает в дрожь.
Ложь у них нарасхват.
Любую правду перетолкуют в ложь.
Я был елдак, торчащий из выпуклости земной.
Смотри, Преемник, что стало со мной.
Я хранил народ, и Ты сохранишь народ.
Но настанет и Твой черед,
настанет и Твой черед.
Перун плывет, и толпы неверных чад
глядят с холмов и кричат, кричат,
галдят с холмов и кричат: “Давай
выплывай, Боже, давай выплывай!”
Запрокинув лик к темнеющим, закипающим небесам,
Перун выплывает, Днипро течет по златым усам,
гремит на порогах, охватывает острова,
по которым волнами ходит высокая высохшая трава.
* *
  *
Не стройте домов у моря! — он говорит.
Американцы сбросят ракеты и бомбы.
Море сначала взорвется, потом сгорит.
Небо дрогнет, и город провалится в катакомбы.
А они все строят и строят — все нипочем.
Боже! Какие широкие, страшные, бритые лица!
Он — монастырский старец. Его окружает почет.
У кельи стоят убийцы и просят о них помолиться.
