Разглядывая распухшую покрасневшую кровоточащую ладонь, потерявшую чувствительность, прикинул, за сколько дойдёт караван и сошьётся платье, и назвал первое июля. Медлить не стоит, а то Одана ходить не в состоянии будет, а мне её ещё домой везти. Разумеется, использую портал, но ведь не от порога до порога. И опасно это - не знаю, как она на магию отреагирует.
Жрец задумчиво кивнул, раскрыл толстую амбарную книгу, пролистал и уткнулся взглядом в какую-то строчку. Сделав внушительную паузу, он милостиво разрешил мне придти в этот день 'вечером, когда не будет народа', всем своим видом показывая, что делает великое одолжение. А я проглотил: не моя территория, придётся смолчать. И невеста у меня беременная, о ней подумать надо. А то прибьют - и что с ней станет?
Записав имена, жрец велел явиться к шести часам вечера первого июля, захватив необходимые документы.
- Надеюсь, они у вас есть?
Да есть, подавись, жирная свинья! Нацепил жреческий балахон и возомнил себя пупом всех миров. Ничего, если встречу тебя после свадьбы, не посмотрю на твой статус. Будешь задаваться - на место поставлю.
Если б ты только знал, насколько меня бесишь, и как велико желание сделать тебе какую-то гадость! Благодари судьбу, что мы разговариваем в храме, и что твои услуги мне нужны.
После храма отправился не как добропорядочный жених к невесте - всю жизнь на неё смотреть, успеется, - а совсем в другую сторону.
Выбесил меня этот жрец, так выбесил, что злость нужно куда-то деть. А как? Правильно, путём причинения тяжких увечий или женской ласки. Одана, даже будь покладистой и не поссорься со мной, для этих целей не подошла бы - скажем так, я не собирался быть милым.
Лайонг я знал хорошо, хорошо представлял, где найти обе составляющие возвращения благостного настроения. Они, кстати, нашли меня первыми. Один неумный человек решил поиграть ножичком у моего горла, а я таких шуток не понимаю. Особенно сейчас. В общем, не повезло. Ему.
С удовольствием проследил взглядом, как он съехал вниз по стене.
Глазёнки хлопают, того и гляди, криком разразиться.
Магия приятно щекотала пальцы.
Помочь, что ли страже? Кому этот урод нужен?
Вот не нужно было бросать в меня нож, недомерок. Последние мозги пропил!
Легко изменив траекторию полёта оружия, вернул его владельцу и добавил от себя.
Вид крови пьянил и вызывал желание выпустить её всю, без остатка. Но я сдержался, хотя руки тянулись.
Выглядело всё естественно, никому и в голову не придёт, что его не в пьяной драке прирезали.
На душе как-то стразу полегчало, злость ушла.
Подошёл, наклонился, вытащил нож, обтёр от крови и убрал на место. Карманы обыскивать не стал: у меня денег хватает, стану я ради максимум дюжины серебряных монет рисковать?
Колоритная картина 'маг, вертящийся возле убитого им грабителя на глазах стражи' в мои планы не входила, и, оглядевшись по сторонам, я предпочёл покинуть безлюдную улочку. Надеюсь, безлюдную. На всякий случай проверил - нет, никто видеть не мог, хотя тело обнаружат буквально через пару минут.
Дожили - открыто грабят по вечерам, не дождавшись ночи! Совсем стыд потеряли. Это же не карманный воришка. Значит, либо совсем с наличностью фигово, либо надышался травки.
Запал остыл, а всё равно было как-то не по себе. И рука ныла, портя настроение. Заживает, конечно, но медленно, зараза! Обычно такие вещи через полчаса проходят.
Догадываюсь, что беременным изменять нежелательно, потому как всякую гадость притащить могу, но кому её притащишь, если тебе вечно не дают?
Я Одане не муж, тоже чего-то хочу. Если она вечно не желает, её прекрасно заменят другие.
Словом, вернулся к невесте поздно, когда садилось солнце, сытый, немного пьяный и благодушный. И без следов ожога - успело затянуться.
Совесть начала пинаться не хуже сына, когда увидел Одану на ступеньках крыльца. Кутаясь в плед, сидя то ли на покрывале, то ли ещё на чём, она всматривалась в переулок. Заметила меня, встала на колени, сложила покрывало и выпрямилась, придерживаясь за дверной косяк: нагибаться ей уже тяжело.
- В дом иди. Это что ещё за посиделки?
- Я боялась.
- Чего? Что меня убьют? Порадовалась бы, что сдох, - и дело с концом!
Я затолкнул её в узкую прихожу и закрыл дверь - нечего соседям наши разговоры подслушивать.
- Сколько сидишь? Продрогла, небось?
- Нет, на улице тепло. Я думала, вы совсем ушли.
- Ага, как же! И не надейся. О свадьбе договорился: будет, как положено. Если есть подруги, можешь взять.
Она кивнула, прошла на кухню, загремела посудой. Пришлось пресечь её возьню, сказав, что не голоден.
Свадьба… Что-то она никого из нас не радует. Не похожи мы на счастливую влюблённую парочку. Невеста до сих пор на 'вы' называет, ни разу не дала. О страстных ночах и речи нет. Даже возможность потратить деньги на всякие безделушки её не привлекает. Хотя переживает, волнуется, готовит для меня то, что сама не любит.
А я… Тоже не образец для подражания.
- Вы… Лэрзен, пожалуйста, лягте сегодня на кухне.
- Это ещё почему?
- Меня от запаха духов тошнит, - смущённо пробормотала она. - Они очень приторные и стойкие, водой не смоются.
Нет, нормально? Учуять, что женишок таскался по девочкам, - и всего-то жаловаться на запах.
- Ничего, смою. Значит, это всё, что не устраивает? Отлично. На кухне ночевать я не буду, найду другое место. Наутро обещаю ничем не пахнуть.
- Если вы хотите, я не могу запретить. Вы же женитесь из-за ребёнка…
И разрыдалась.
Пришлось успокаивать, предварительно смыв с себя чужой запах. А она отталкивала, продолжая твердить, что не держит меня. Затихла только у меня на коленях, уткнувшись в грудь лицом. Обняла, прижалась, как могла.
И не обвиняла же, даже мысленно, а я всё равно чувствовал себя виноватым. В общем, это был первый и последний мой поход к девочкам до свадьбы.
Платье из подарка Артена вышло - загляденье. Одана в нём преобразилась, походила на знатную даму, только живот всё портил. Как высоко талию ни делай, беременность не спрячешь. Зато грудь выросла, так заманчиво колыхалась при ходьбе. Мне нравилось её трогать. Я бы с удовольствием делал это чаще и не останавливался на достигнутом, но мои желания и желания невесты кардинально не совпадали. Дальше поцелуев и ласк ни-ни. За ребёнка боялась, что я ему наврежу.
Обручальные кольца заказал я, а потом наложил на колечко Оданы магическое охранное плетение, связав его со своим кольцом. Она человек, слабый человек, её защищать надо.
Получилось красиво и неброско: я не стал тратиться на россыпь бриллиантов. У меня просто сплав золота с серебром с традиционным брачным знаком Империи, у Оданы - золотое, с тремя камушками. Их подбирал ювелир, я не вникал, - красиво, и ладно.
Наряжаться Одане помогала подружка, она же нашла портниху, которая и сшила платье. Его я до свадьбы видел лишь мельком - по недосмотру девиц, которые свято верили, что, пряча наряд, сохраняют счастье в семье. Ну да, конечно, увижу платье, решу, что уродское - и кранты браку.
Глаз с удовольствием скользил по невесте, ставшей более округлой и аппетитной. Волосы она распустила, вплела в них какие-то ленточки, прицепила наколку с плотной вуалью - в общем, старалась соблюсти все формальности. Не хватало только её отца, который бы стоял рядом и читал мне напутствия.
