Шутка удалась.
Не то чтобы Витя верил, нажимая на кнопку, что эта пародия на дверной звонок сработает. Не сработало бы — нашёл бы другой, более привычный способ накормить свой гнев. Ибо судьба наглеца была решена ещё в начале встречи.
«Не жить тебе, сука…»
Человек на водительском кресле судорожно, рывками вдохнул, выгнулся дугой, захрипел. Кисти рук его растопырились. Потом он обмяк; и всё в нём вдруг обмякло — разом… Так бывает, если бляшка из сонной артерии попадает в мозг. «Инсульт и тромбоэмболия» — покажет вскрытие.
В выпученных глазах капитана стоял ужас.
— Надо же, — восхитился Виктор.
И впрямь — как просто. Чехольчик, кстати, опять слегка попачкался…
Эх, Ростислав Арчилович, знаток слабых мест, запустил ты себя, такую «критическую зону» у самого себя прошляпил.
Агония длилась несколько минут, подарив Неживому интересное зрелище. Попутно, не теряя темпа, он провёл личный досмотр жертвы. Нашел сложенный ввосьмеро листик бумаги, развернул… Письмо. Начинается, как в романах: «
Прибрал он также оба фото неведомого изобретателя, столь ненавистного капитану Гаргулия. И диктофон до кучи.
Взял деньги. Ну и, разумеется, была изъята копия медкарты. Всё прочее не тронул.
Прежде чем покинуть автомобиль — скрупулёзно стёр свои пальцевые следы.
Глаза мертвеца остались открытыми.
Придворные
Девица потерянно ждала в вестибюле: сидела на скамейке, нахохлившись. Думала, её бросили. Состояние гостьи было понятно — без паспорта не уйдёшь, и мысли всякие в голову лезут.
Увидев майора — взвилась ему навстречу, кипя негодованием.
— Моя сладенькая заскучала! — воскликнул тот, коверкая слова, как с детьми разговаривают («сл
(«Прогол
Вообще-то на чужие чувства Неживому всегда было плевать. Вернее сказать, негатив, который ему удавалось возбудить в других людях — страх, злость, зависть, — вызывал в нём прилив сил и поднимал настроение. Но сейчас был не тот случай, чтобы подпитывать энергетику таким вот образом. Девица могла попросту сбежать и была бы в своём праве. Одним движением бровей погасив искры бабских обид, он спросил напрямик:
— Не передумала?
Она не передумала. И тогда майор повел гостью в святая святых.
— Обрати внимание, в дежурной части пуленепробиваемые стёкла. Мой плевок выдерживают с полуметра. На первом этаже у нас находится коридор для пыток, где раскалывают особо упрямых. Называется это место «домом отдыха». А сейчас иди на цыпочках, наверху вырыли нору кроты из коррупционного отдела, у них на жопе есть дополнительные уши…
Барышня смотрела, раскрыв глаза до упора. Невинные такие глаза, хоть и подведены чем-то. Смотрела не вокруг, а на своего рослого, плечистого и речистого проводника.
— …Сам я, открою служебную тайну, «процедурщик». Это значит — спец по нестандартным способам применения обычных вещей. Умение, между прочим, редкое, таких оперов мало. Вот тебе недавний пример. На допросах иногда используют «плетёныш», типичное ментовское средство. Это маленькие мешочки с песком, связанные в цепочку наподобие бус. Их сильно нагревают и бьют злодея по почкам. Пятнадцать- двадцать раз. Никаких следов. Через неделю-две почка отказывает, но к нам это уже не пристегнёшь. Нагревают на сковородке в полотенцах… ну, не суть. Я ввёл усовершенствование. Теперь «плетёныш» делают из капронового чулка. Я придумал так: засыплешь в чулок чуть-чуть песка, перевяжешь, и получится маленький мешочек, потом сдвинешься по чулку вверх, снова перевяжешь, насыплешь новую порцию песка и так далее. Поверх для надёжности надевается второй чулок. Быстро и удобно… Правда, я хороший человек?
Она почему-то не ответила. Хотя, казалось бы, простой вопрос.
— И нечего ржать, — строго предупредил майор.
Никто и не ржал: гостья по-прежнему веселилась абсолютно молча, выразительно двигая лицом и телом. Подвижная такая девочка. С подвижными глазками, полными любопытства.
Виктор не следил за своей речью, но всё, что он натрепал сегодня вечером, — начиная с метро «Чернышевская», — было сущей правдой. И про возлюбленную, прикованную на трое суток к кровати, и про усовершенствованный им «плетёныш», и даже про коридор пыток в недрах Управления.
Кстати, в коридор этот, чаще именуемый «ожидалкой», майор на всякий случай заглянул по пути. Привычка. Сидел там в полном одиночестве тоскливый мужик, прикованный к железной скамье браслетами… ну и нормально. Люди работают.
Так и дошли до нужной двери: кто пар пускал, кто слюни.
Из соседнего кабинета вышел Андрей, словно ждал. Скользнул безразличным взглядом по женщине и констатировал:
— Так, смена таки пришла.
Андрей Дыров был из того же отдела, что и Виктор Неживой. Из отдела по борьбе с особо опасными преступлениями, между прочим. «По борьбе-с»!
— Я опоздал? — изобразил удивление Виктор.
Время Дырова, как было условлено, заканчивалось в двадцать один ноль-ноль. Сменять его предполагалось кем-нибудь из группы Лобка. Старший группы майор Лобок, недолго думая, закрыл амбразуру самым молодым из своих товарищей, вот каким ветром занесло майора Неживого на ночь в Управление. В шесть утра и его должны были сменить, а до того — развлекай себя, как умеешь. Неживой умел, поэтому никогда не увиливал от подобных просьб. Тем более, вести очередную девку к себе домой ему всё равно было не с руки: отец строгих правил плюс сестра с ребенком, а квартира — три небольшие комнаты. В сущности, никакого дома у майора не было.
Виктор открыл дверь своего кабинета, запустил девку внутрь, приказав ей смотреть в пол и ничего не трогать руками, а сам остался снаружи.
— Тихо? — спросил он. — Или как?
— Пока тихо.
Андрей стоял почти вплотную, сантиметрах вот так в десяти. Была у него привычка — разговаривать, находясь к собеседнику очень близко. Для Дырова — нормально, а всех почему-то раздражало, всех, кроме Неживого.
— Где Батонов?
— В дежурку пошел.
— Вызвали? — встрепенулся майор. — Ты его одного отпустил?
— Он просто так пошел, ты не волнуйся, Витюша. Скучно ему стало.
— Когда Батонову скучно, жди веселья.
Мрачная шутка, потому что именно майор по прозвищу Батонов дежурил сегодня по отделу, а вовсе
