Беседы с Величайшим Сетевиком Мира

меня. Человек, который стоит перед ними, — я сам. Люди поднялись с мест, аплодируют, приветственно кричат. Я дал им нечто такое, что для них очень ценно, что проникло в их сознание и изменило его, что-то, что придало им сил и воодушевило. И за это они мне признательны и искренне меня чествуют. Они подходят ко мне на сцене. Жмут мне руку. Благодарят. Говорят, как много значит для них то, что я сказал и сделал.

В общей массе особенно выделяется одна женщина. Она сжимает мою руку обеими руками и говорит:

— Спасибо, спасибо вам за то, что указали мне цель в жизни, за то, что научили верить… верить в себя.

К реальности меня возвращает ощущение пальцев Величайшего Сетевика на своем плече. Его рука по-прежнему обнимает меня, пальцы на мгновение сжимают плечо и вновь отпускают. Он слегка отстраняется, смотрит мне в лицо, прямо в глаза и произносит:

— Вы очень для нас важны. А теперь покажите им, что такое успех.

И он оставляет меня и спускается со сцены.

В одно мгновение присутствующие поднимаются с мест и устраивают мне овацию. Звучат восторженные восклицания, я слышу, как они выкрикивают мое имя. Я потрясен. Вспоминаю, как я невольно поднимал им навстречу руки, улыбался и повторял: «Спасибо, большое спасибо…»

Я смотрел на стоявших передо мной людей, все бурно аплодировали. И тут я увидел его в дальнем конце зала, у двери. Наши взгляды встретились. Он улыбался. Через гам и рукоплескания я услышал звук его раскатистого смеха. Он поднял руку, помахал мне и исчез за дверью.

Поразительно!

* * *

Когда в моих разговорах с людьми речь заходила о Величайшем Сетевике, они часто просили меня: «Расскажите, как ему это удалось: как он создал свой бизнес, как достиг такого успеха».

Что ж, хорошо.

В сущности, сказать, как он достиг всего, я могу прямо сейчас, причем одним-единственным словом:

РАЗГОВОР.

Предвижу вашу реакцию: слишком уж просто. И все же именно так — разговором.

Все зарождается в разговоре, в общении. Сетевой маркетинг — это разговор. Сама жизнь — разговоры. Я изменил свои представления о вере в результате разговора, точнее, серии разговоров. Через них я узнал все то, что знаю, включая знание о собственном незнании, а также о существовании вещей, о незнании которых я не знаю.

И все это произошло с потрясающей быстротой.

Впрочем, не буду опережать события. Все по порядку.

После того собрания в четверг вечером — тысячу лет назад, никак не меньше, — я проводил своих гостей до выхода и направился к машине. Серого джипа уже не было. Крис, швейцар, сопровождал меня; открыв дверцу машины и подождав, пока я устроюсь на сиденье, протянул записку.

— Это было на лобовом стекле, — пояснил он. — Приятного вечера.

— Спасибо, Крис, — ответил я и развернул листок бумаги. Там было следующее:

«Как насчет того, чтобы продолжить вечер за поздним ужином?

На этот раз в японском стиле.

Ресторан “У Хироши” на Девятой улице.

Жду вас там».

* * *

Хотя тогда я этого еще не осознавал, тот вечер стал началом моего «формального» и чрезвычайно скоротечного обучения тому, как обеспечивается успех в сетевом маркетинге. Занятия состояли сплошь из разговоров — разговоров с наставником. И по сей день я сам обучаю своих людей именно этим способом.

Глава 1 НОВОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ВЕРЫ

Вход в ресторан находился на уровне тротуара, а начинавшийся за дверью длинный, узкий, отделанный деревянными панелями коридор приводил к лестнице, которая поднималась к собственно ресторанному залу, находившемуся на третьем этаже здания. Добравшись до верхней площадки, я услышал тихую музыку, будто играли на арфе, эти звуки несколько раз перекрывал доносившийся из глубины помещения знакомый раскатистый смех Величайшего Сетевика. Вход в зал ресторана «У Хироши» был закрыт двумя легкими бело-голубыми портьерами. Я раздвинул их и вошел внутрь.

Ресторан был маленьким, и я немедленно проникся царившей в нем атмосферой гостеприимства и дружелюбия. Справа от входа стояли в ряд шесть стульев перед — как я узнал позже — суши-баром. Больше стульев не было. Были лишь низенькие столики, восемь или девять, стоявшие на соломенных циновках, которыми были устланы невысокие платформы, поднимавшиеся над деревянным полом фута[1] на полтора. Вокруг каждого столика лежали плоские квадратные подушки, обтянутые такой же бело-голубой тканью, из какой были выполнены портьеры.

Мой друг сидел со скрещенными ногами перед самым дальним столиком. Когда я подошел ближе, меня приветствовал хор голосов, говорили по-японски. Голоса принадлежали часто кланявшемуся официанту за стойкой суши-бара — улыбавшемуся человеку, одетому в кимоно, с полоской голубой ткани на голове — и еще каким-то людям, которых я не видел и которые скрывались где-то в закоулках сумрачного помещения.

— Что они говорят? — спросил я, остановившись перед столиком Величайшего Сетевика.

— Конбанва, — ответил он. — Это значит «добрый вечер». А Хироши еще поинтересовался, как ваши дела. Так как ваши дела?

Пока я отвечал, он жестом пригласил меня сесть, указав, что следует снять обувь. Я заметил, что свои туфли он аккуратно поставил под приподнятую над полом и покрытую циновкой платформу, на которой сидел. Я разулся, поставил туфли рядом с его обувью и опустился перед столиком напротив собеседника.

— Вот так, — сказал он и наклонился, заглянув под низкий столик и приглашая меня сделать то же. — Видите, там есть место, куда можно подсунуть ноги.

Приняв прежнее положение, он продолжил:

— Для западного человека просидеть со скрещенными ногами все то время, что необходимо, чтобы по-настоящему насладиться японскими блюдами, — настоящая пытка. Хироши — человек гибкий, а потому вырезал для нас эти полости под столиками, чтобы можно было вытянуть ноги и, лишь немного согнув их в коленях, чувствовать себя почти так же комфортно, как на стуле. Сами японцы прекрасно обходятся одними только подушечками. — И указал на тонкие маты, лежавшие на наших скамейках. — Так как ваши дела? Неделя прошла достаточно удачно, не так ли?

— Да, вы правы. Все просто великолепно, спасибо. А как вы?

— В первую очередь я горд и рад за вас. — И он улыбнулся своей бесподобной широкой улыбкой.

— Такую улыбку, как у вас, я бы оборачивал целлофаном и с удовольствием продавал, — засмеялся я.

— A-а, эта улыбка. — Он был явно польщен. — Хотите знать секрет? — И с лукавым выражением лица подался мне навстречу.