Беседы с Величайшим Сетевиком Мира

был явно польщен.

— Так скажите мне, — продолжил Величайший Сетевик, — что сделало вашу прошедшую неделю такой непохожей на прочие?

Я сел прямо и вытянул ноги под столиком. Так мне стало гораздо удобнее, поскольку ноги уже начинали затекать.

— Я верю! Верю! — воскликнул я, услышав в своем голосе экстатические нотки, подобные тем, что звучат в возгласах участников религиозных бдений.

— Хорошо, — рассмеялся он в ответ. — И во что же вы верите?

— В себя, — немедленно откликнулся я. — Я верю в себя. Верю, что смогу заниматься этим бизнесом. Верю в свой успех… в свою способность всему научиться… верю в свои цели… в свое будущее…

— Это замечательно, — сказал он. — А скажите, что вы подразумеваете под словом «верю»?

— Гм-м… — Я был несколько озадачен. — Интересный вопрос.

— Благодарю, — откликнулся он не без иронии. — Я люблю задавать интересные вопросы.

— Я хочу сказать, что просто знаю, — ответил я после некоторого раздумья. — Я уверен, что цели, которые перед собой ставлю, будут достигнуты. Это нечто вроде… нет, это то же, что вера во Всевышнего.

— Ну что ж, теперь моя очередь, — сказал он. — Хороший ответ.

— Спасибо, — ответил я любезностью на любезность. — Люблю давать хорошие ответы.

— Молодчина. Умница, — улыбнулся он, — и к тому же так быстро учится. А если серьезно, то я много над этим размышлял, много думал — о вере. Я знаю, что именно она лежит в основе успеха. Вера — непременное условие творчества. Верить — это то, что абсолютно необходимо в нашем бизнесе.

— Очевидно, что недостаток веры — в себя ли самого, в продукт, компанию, отрасль или общие перспективы — камень преткновения, выбивающий из бизнеса многих. Это чуть было не случилось и с вами, не так ли?

— Да.

— Теперь вы сказали, что для вас вера — это знание. Верно?

— Да, как вера в высоком, духовном значении этого слова. Я знаю, что та или иная вещь именно такова, и оттого, что я убежден в своей правоте, так оно и будет.

— Прекрасно, — откликнулся мой собеседник. Разговор явно начинал доставлять ему удовольствие. Он подался вперед, отложил в сторону палочки и теперь сверлил меня своим пронзительным взглядом. — Хорошо, а откуда вы знаете?

— Что значит откуда? Знаю, и все тут. — Я почувствовал, что в моем голосе зазвучали нотки раздражения.

Он примирительно поднял руку, призывая меня к спокойствию.

— Я предлагаю немного задержаться на этом вопросе. Помогите мне разобраться, поскольку меня действительно крайне интересует тема веры и мне кажется, что я близок к выяснению чего-то по- настоящему важного. Не согласитесь ли вы провести вместе со мной небольшое практическое исследование?

— Хорошо, — не стал я возражать.

— Хочу только предупредить, что наше упражнение в отдельных его частях может не слишком вам понравиться. У многих оно вызывает раздражение. Насколько я могу судить, вы довольно легко выходите из себя. И все же призываю вас сохранять спокойствие. Дело займет у нас не больше чем пару минут.

Если честно, такое очаровательное вступление меня смутило и одновременно настроило на продолжение. В чем я ему и признался.

Он просто улыбнулся в ответ своей понимающей улыбкой и слегка приподнял брови, приглашая к тому, что должно было последовать.

— Хорошо. — Я набрал полную грудь воздуха и запел: — «Слишком поздно отступать… Я верую, верую, верую…» — затем что-то еще в том же духе и вскоре умолк. — Давайте приступать.

— Здорово! — воскликнул он, возбужденно потирая руки. — А теперь констатируйте некий факт, скажите что-то такое, что вы точно знаете.

— Земля круглая, — заявил я убежденно.

— Прекрасно! А откуда вы это знаете?

— Видел на фотографиях, сделанных астронавтами из космоса.

— А откуда вы это знаете?

— Что? Что видел фотографии? Или что на них была Земля? Или что это были фотографии? Что это?

— Пожалуйста, — воззвал он ко мне с мольбой в голосе, — воздержитесь сейчас от проявления чрезмерного интеллекта. — Он заговорщически улыбнулся. — Примите мой вопрос таким, какой он есть, и скажите, откуда вы это знаете?

Это была лишь третья моя реплика в нашем странном разговоре, а я уже ясно и недвусмысленно выказывал раздражение. К тому же у меня было отчетливое понимание того, что дальше ощущение дискомфорта будет только нарастать. Мысленно я уже был готов развивать полемику, а потому сознавал, что чем раньше наше «исследование» закончится, тем лучше.

Как я узнал?

Я видел изображения, фотографии.

Как я это узнал?

Да я видел их собственными глазами.

Как я это узнал?

Увидел — вот как. Смотрел на них, видел в упор на страницах какого-то журнала или по телевизору. Вот как!

Но как я это увидел?

Изображение Земли попадает внутрь глаза и фокусируется на сетчатке, множеством мельчайших точек отражается на ней в перевернутом виде. Мозг все ставит с головы на ноги, электрические импульсы от точечного воспроизведения картинки проходят через трансмиттеры и синапсы коры головного мозга и… Слушайте, я понятия не имею, как я узнаю. Я просто знаю. Земля круглая. Я это знаю, и все тут!

— Вижу, что вы уже достигли наименее приятного момента нашего упражнения, — мягко заметил мой собеседник. При этом лицо его оставалось невозмутимым. — Дайте-ка я попробую догадаться. Сейчас вы внутренне настаиваете на том, что знаете, но не можете объяснить почему. «Просто знаю! И покончим с этим». Так ведь?

Он не стал дожидаться моего ответа.

— Либо вы пришли к прямо противоположному заключению, решив, что ничего не знаете. Так на чем вы остановились? Или верно и то, и другое?

Я тяжело и протяжно вздохнул. Головоломные вопросы. Полный сумбур в мыслях.

— Думаю, что не знаю. Ничего не знаю! Не знаю, что не знаю! — выпалил я, и моя полная растерянность была очевидна нам обоим.

Какое-то время мы сидели молча. Он неотрывно смотрел на меня. Его лицо оставалось совершенно невозмутимым.

— Пра-виль-но, — наконец изрек он с расстановкой, словно хотел растянуть слово на целое предложение. — Искренне вам сочувствую, друг мой. Я на себе испытал обескураживающий эффект упражнения. После его выполнения я был уверен, что не знаю действительно ничего. — Произнеся это, Величайший Сетевик потряс головой, будто хотел избавиться от неприятных воспоминаний. — Такой расклад меня совершенно не устраивал. Я такой человек — или был таким, — что мне необходимо знать и быть при этом правым.

Он посмотрел куда-то в сторону, как часто делал, когда что-то вспоминал, а потом произнес так, словно разговаривал сам с собой:

— Не хотите ли вы сказать, что все то, что, как я думал, я знаю, на самом деле я не знаю? Значит, я