Посмертная месть? Нет. В любом случае — не моя. Что-то (очень значительное!) мстит за меня и через меня. Вы хотите знать этому имя, которое я пока еще не знаю? Любовь? Нет. Дружба? Тоже нет, но совсем близко: душа. Раненная во мне и во всех других женщинах душа. Раненная Вами и всеми другими мужчинами, вечно ранимая, вечно возрождающаяся и в конце концов — неуязвимая.
Неизлечимая неуязвимость.
Это она мстит, покинув Вас, в ком она обитала и кого обнимала собою, больше чем море объемлет берег, — и вот Вы нагой, как пляж с останками моего прилива: сабо, доски, пробки, обломки, ракушки — мои стихи, с которыми Вы играли, как ребенок, — а Вы и есть ребенок, — это она мстит, ослепив меня. до такой степени, что я забыла Ваши видимые черты, и явив мне подлинные, которые я никогда не любила.
‹1932›[6]
Перевод Р. Родиной. © . Перевод, 1994
Примечания
1
“Флорентийские ночи” (примеч. М. Цветаевой)
2
Entre chien et loup (между собакой и волком) — французская идиома, означающая “в сумерки”.
3
Дорогой (фр.).
4
Цветаева обыгрывает здесь слова: animal — зверь, ame — душа, anime — одухотворенность (примеч. перев.)
5
Книгу песен (нем.).
6
(Источник — Марина Цветаева. Собрания сочинений: В 7 т. том 5: -
М.: ТЕРРА; 'Книжная лавка — РТР', 1997 г.)
