Я рассмеялся.
– Вы правы.
Мы влезли в мой древний драндулет, и все завертелось. Вскоре мы поженились в Вегасе, и все деньги, что у меня были, ушли на это и на билеты до Техаса.
Я сел с ней в автобус: в кармане у меня оставалось тридцать пять центов.
– Не знаю, понравится ли Папуле то, что я сделала, – произнесла она.
– О Господи о Боже, – молился я, – укрепи меня, помоги быть смелым!
Она обнималась, елозила и извивалась всю дорогу до этого малюсенького техасского городка. Приехали мы в полтретьего утра, и когда выходили из автобуса, мне показалось, шофер спросил:
– Что это за бичара с тобой, Ники?
Мы стояли посреди улицы, и я сказал:
– Что сказал шофер? Что он тебе сказал? – спрашивал я, позвякивая своими тридцатью пятью центами в кармане.
– Он ничего не сказал. Пойдем со мной.
Она стала подниматься по ступенькам какого-то городского особняка.
– Эй, куда это ты, к чертовой матери, направилась?
Она вставила ключ в замок, и дверь открылась. Я поднял голову – над проемом в камне были высечены слова: ГОРОДСКАЯ РАТУША.
Мы вошли.
– Я хочу посмотреть, есть ли мне почта.
Она зашла в свой кабинет и пошарила на столе:
– Черт, почты нет!! Спорить готова, эта сука сперла мою почту!
– Какая сука? Какая сука, крошка?
– У меня есть враг. Слушай, пойдем вот сюда.
Мы прошли по коридору, и она остановилась перед другой дверью. Протянула мне шпильку.
– Вот, ты сможешь взломать этот замок?
Я попытался. Мне уже рисовались заголовки:
ЗНАМЕНИТЫЙ ПИСАТЕЛЬ И ПЕРЕВОСПИТАВШАЯСЯ ПРОСТИТУТКА ЗАСТИГНУТЫ ВЗЛАМЫВАЮЩИМИ КАБИНЕТ МЭРА!
Замок открыть я не смог.
Мы дошли до ее дома, прыгнули в постель и продолжили то, над чем работали в автобусе.
Я прожил тут уже пару дней, когда однажды утром, часов около 9, звякнул дверной звонок. Мы были в постели.
– Какого черта? – спросил я.
– Сходи открой, – ответила она.
Я влатался в какую-то одежду и пошел к двери. Там стоял карлик – время от времени он весь трясся, болел чем-то, видать. На нем была шоферская кепочка.
– Мистер Чинаски?
– Ну?
– Мистер Дайер просил меня показать вам земли.
– Минуточку.
Я вернулся в спальню:
– Крошка, там стоит карлик и говорит, что какой-то мистер Дайер хочет показать мне земли. Он карлик и весь трясется.
– Ну так поезжай с ним. Это мой отец.
– Кто, карлик?
– Нет, мистер Дайер.
Я надел ботинки и чулки и вышел на крыльцо.
– Ладно, приятель, – сказал я, – поехали.
Мы объехали весь город и его окрестности.
– Мистер Дайер владеет вот этим, – показывал карлик, а я смотрел в ту сторону, – и мистер Дайер владеет этим, – и я смотрел в другую сторону.
И ничего не говорил.
– Все эти фермы, – продолжал он, – мистер Дайер владеет всеми этими фермами, позволяет им работать на земле, а прибыль делят пополам.
Карлик привез меня в зеленый лес. Показал:
– Видите озеро?
– Ну?
– Там семь озер, в них полно рыбы. Видите, индюк гуляет?
– Ну?
– Это дикий индюк. Мистер Дайер сдает это все клубу рыболовства и охоты, и клуб всем этим управляет. Конечно, мистер Дайер и все его друзья могут приезжать сюда в любое время, когда захочется. Вы рыбачите, охотитесь?
– Я на многое в своей жизни поохотился, – сообщил ему я.
Мы ехали дальше.
– Вот сюда мистер Дайер ходил в школу.
– Вот как?
– Ага, прямо вот в это кирпичное здание. Теперь он его купил и восстановил, вроде памятника.
– Поразительно.
Мы развернулись обратно.
– Спасибо, – сказал я ему.
– Хотите, я завтра утром приеду? Еще много чего можно посмотреть.
– Нет, спасибо, все в порядке.
Я вошел в дом. Я снова был царем…
И хорошо все это закончить именно здесь вместо того, чтобы рассказывать вам, как я все это потерял, хотя речь пошла бы о турке, носившем лиловую булавку в галстуке, с хорошими манерами и культурой. Ни шанса у меня не было. Но турок тоже скоро выдохся, и последнее, что я о ней слышал, – она уехала на Аляску и вышла замуж за эскимоса. Она прислала мне фотографию своего младенца, сообщила, что по-прежнему пишет и поистине счастлива. Я ответил ей: “Держись крепче, крошка, это безумный мир”.
И на этом, как говорится, все.
