полевого госпиталя и раньше давила страшно, но именно в этот момент чужая смерть показалась неправильной. Хотя можно подумать, что она вообще бывает правильной — смерть.
И вот опять. И снова. И ведь совсем рядом! В тишине спящей палаты, наполненной болью и бормотанием, переносить происходящее стало невыносимо.
— Вадим, — одними губами позвала девушка. Бероев не подвел, моментально открыв глаза без тени сна.
— Вадим, происходит что-то страшное, неправильное, — торопливо, но тихо зашептала она, буквально чувствуя, как также сторожко следом просыпаются остальные. Ох и перепадет ей за поднятую панику! Да по многострадальному филею!
Но тут все несущественные опасения из головы просто вымело — через вход в палатку уверенно и очень быстро, шагнул человек в камуфляже, прикрывая лицо ладонью чтобы не быть ослепленным светом, пусть и неярким, но режущим привыкшие ко тьме глаза. И вроде бы ничего не выдавало в нем чужака, и одежда была как у всех, и кошачья, экономная пластика движений та самая, какую девушка видела у многих охотников, а вот только ни секунды Дара не сомневалась, что перед ней не просто Враг, а сама Смерть. Конкретно её и всех, кто рядом.
Враг стремительно скользнул вбок, освобождая проход для идущих следом, и начал опускать руку, но ни того, ни другого движения закончить не успел. Ударив будто громом в тишине палатки, выстрел из ставшей частью тела винтовки-штатива (Дара ведь забыла, что не извлекла патрон из патронника, а руки, выходит, помнили!) попавший в плечо, закрутил его и бросил под ноги идущим следом.
А Дара имела сомнительно счастье «полюбоваться», как тяжелая оперенная пуля выбивает из спины еще живого человека метровый фонтан разрушенной плоти. Омерзительно! Но вот только шедших следом ни резкая смена ситуации, ни душ из крови, ни рухнувший под ноги товарищ — не смутили. Через упавшего они попросту перешагнули. И разом прянули в сторону, одновременно вскидывая оружие для «работы» — каждый в своем секторе.
И шарахнувшись еще дальше от брошенного Вадимом складного стульчика, невольно выпустили кувыркающуюся через кровать Дару из прицела. Вовремя! А то уже волосы на голове подниматься начали. Заглядывать в направленное на тебя дуло — не самое приятное времяпрепровождение.
В следующий миг на вошедших навалились с разных сторон, а Дара увидела как выглядит вблизи рукопашная. Точнее услышала. Потому, что разобрать что-либо в сплетенном клубке полуголых тел было невозможно. Зато от мокрого хруста ломающихся хрящей и хрипа разбитой гортани к горлу подкатил комок, но сейчас было не до несвоевременной подвижности желудка. Едва закончив кувыркаться под стенкой палатки, девушка увидела, как на том месте, где она раньше стояла, только клочья в разные стороны полетели от ударов автоматных пуль.
Оставалось мысленно перекреститься — по наитию удачно выбранный для выстрела момент, когда входящие заслонили её от остающегося снаружи прикрытия, подарил ей несколько дополнительных секунд жизни. Почему секунд? Да потому, что от входа работают два автоматных ствола, пока еще на звук — по тому самому месту, откуда она стреляла но, еще секунда, — и они перенесут огонь вглубь, благо, что куча- мала возле входа им ничуть не мешает…
Под эти невеселые размышления руки и глаза делали свое дело самостоятельно. Снаружи было темно, а Враги явно пользовались стволами с прибором бесшумной беспламенной стрельбы, но это только в теории все происходит бесшумно и беспламенно, а на расстоянии плевка и огонек виден, и механизм отчетливо лязгает, и вылетающие гильзы звенят. Так что, дождавшись, когда глаза и уши придут к согласию, поймала в прицел тот огонек что справа и взяла на три ладони левее, и настолько же выше.
Если стреляют от бедра, там будет солнечное сплетение, если с колена — центр лба. Вроде правильно рассчитала, но, спуская курок, на всякий случай мысленно взмолилась, чтобы противник не оказался левшой. Но тогда его место было бы слева от входа.
Угадала. Оба ствола как отрезало. Вот и все, пожалуй, второй сейчас меняет позицию, его не видно, и стрелять в темноту бессмысленно — не угадаешь. Зато она как на ладони.
Тут, как чертик из табакерки, рядом появился Вадим с перекошенным и залитым кровью лицом, и ухватив за шкирку, как кутенка, выкинул сквозь тент наружу.
Ну как «сквозь»? В этом месте откуда-то оказалась прорезана немалых размеров дырка, да и «наружу» попало далеко не все, примерно половина, то есть в аккурат до пояса. Но и этого оказалось достаточным, чтобы увидеть недалеко от себя выпученный правый глаз второго стрелка и, словно в замедленном кино, поворачивающийся в её сторону ствол автомата.
В этот удивленный глаз Дара и выстрелила, благо, спасая прицел, вылетала наружу прижимая винтовку к груди как ребенка. Раздалось громкое «Бомм!!», когда пуля на выходе ударилась о каску, но видимо не пробила, потому, что улетела дальше уже вместе с ней. То, что осталось от ставшего теперь пассивным противника, довершило разворот и мягко повалилось на землю грудью вперед.
Только после этого, не забыв облегченно вздохнуть, Дара перевернулась на спину и попыталась разобраться в происходящем. А вокруг разворачивался хаос ночного боя. Кто в кого стрелял и зачем, понять было решительно невозможно. В таком раскладе сохранять лежачее положение — не самая худшая тактика. Тем более, буквально через секунду эта тактика оказалась абсолютно верной в плане стратегическом.
Прямо над головой кто-то повесил ракету, и пришлось закрывать глаза, давая им время приспособиться к смене освещения, пока на локтях и лопатках пыталась отползти от палатки. Но самое главное просто «впечаталось» в сетчатку в момент вспышки — две густых цепи, уверенно приближающиеся «перекатами» от покрытого зелёнкой склона к границе лагеря.
Что ж, долой сомненья и надежды, а вот от выбора нас даже неизбежное не избавит.
— Вот ты какой, оказывается, северный олень… — бормотала Дара, «шаря» оптикой по приближающимся фигуркам. Надо было срочно решать, кому достанется последний заряд из магазина. В прицеле одно за другим сменялись молодые лица, испуганные, злые, сосредоточенные и даже веселые… всякие. Сто семьдесят метров для адаптивной оптики — все равно что на расстоянии вытянутой руки.
Так кто же? Но решение приняли за нее — со стороны спины солидно ударил крупнокалиберный пулемет, хлестанув по только начавшей подниматься первой цепочке, заставив кого-то рухнуть назад, а кого и покатиться сбитой кеглей. Его откуда-то справа поддержал двумя «тяф-тяф» автомат, но смотреть по сторонам некогда — в тот же момент фигурка на левом фланге припала на колено, вскидывая к плечу хорошо узнаваемое «весло».
«Коллега, значится…» — подумала девушка, ловя в перекрестие висок со стекающей каплей пота, — «Хочет пулеметчика снять, или просто целеуказание трассером дать…», и добавила вслух секунду спустя:
— Извини, коллега, — и зажмурилась, пытаясь убрать из глаз увиденную картину.
Руки, оставленные без присмотра, самостоятельно нырнули в левый наплечный карман куртки и вытащили оттуда «блок» из сцепленных в обойму четырех зарядов. Последних. Душа обрадовалась им, как родным, а глаза уже искали новую достойную цель.
Если здесь в цепи был снайпер, то наверняка, или слева, или справа от него — командир. Кто ж в атаке отпустит от себя «длинную руку»?! Так слева, или справа? Слева! Вон он и руку в сторону отставил, привычно дублируя отдаваемую по связи команду. Дурная привычка. Дурные привычки нас убивают… особенно, когда против работает снайпер.
Выстрел подловил здоровяка на попытке встать, из-за этого пуля ударила его в грудь. Есть недостатки у оптики на таком расстоянии, есть. Смешно подпрыгнув (Они что, совсем без бронников? Почему не надели?), тело рухнуло на спину. А Дара просто кожей ощутила внимание к своей персоне. Смертельное.
Но тут со своим «тяф-тяф-тяф» слева вмешался автомат, хлестанув трассерами по начавшему подниматься строю, а с тыла серьезно и солидно забасил крупняк. И черное крыло пронеслось мимо… Только холодом на прощанье обдало. И верно — заждались её уже видать! Столько раз чтоб мимо проносило, сколько сегодня случилось — просто не бывает.
Но тут, ангелом хранителем, а скорее — свирепым псом посреди драки урывающим вожделенную кость, появился Бероев и снова, ухватив Дару за шкирку, поволок ее по кочкам в укрытие. Зря выходит она столько страдала, да старался доктор, занимаясь «косметическим ремонтом»! После такой транспортировки явно потребуется ремонт капитальный.
