Истинность текстов он доказывал, утверждая, что они написаны учениками самого Христа. Впрочем, подобные аргументы оказались вовсе не бесспорными. До сих пор невозможно достоверно определить, когда и каким именно образом возникли эти Евангелия, поскольку не существует ни их оригинальных текстов, ни сколько-нибудь достоверных ранних указаний на то, что искомые оригиналы действительно существовали. Сочинения даже не поддаются выдерживающей критику датировке. Результаты последних исследований позволяют говорить о том, что Евангелие от Марка создано незадолго до 70 г. н. э., а Евангелие от Матфея — вскоре после 70 г. н. э. Евангелие от Луки датируется периодом между 75 и 80 гг. н. э. Другие Евангелия появились около 100 г. н. э., а Евангелие от Иоанна, судя по всему, создавалось лишь в первые десятилетия II в. Если Иисуса распяли в 30 г. н. э., то первые посвященные его жизни труды появились лишь спустя два или три поколения (исключение составляют лишь послания Павла, заслуживающие отдельного рассмотрения).
Источником Евангелий от Матфея и Луки выступает, главным образом, Евангелие от Марка. Следовательно, оно должно было существовать еще до того, как были написаны два других. Однако канонический текст Евангелия от Марка содержит ряд фактов, о которых Матфей и Лука не упоминают, заменяя их другими рассказами, нередко плохо согласующимися или, во всяком случае, изложенными совершено иначе, чем события в Евангелии от Марка. Таким образом, можно предположить, что оба более поздних труда опирались как на первоисточник на иной, более ранний вариант Евангелия от Марка. Некоторые из теологов приходят к заключению, что такой первичный текст действительно существовал, хотя теолог Гюнтер Борнкамм считает, что «все попытки реконструировать оригинальный вариант Евангелия от Марка совершенно безнадежны».
Евангелие от Марка очень ясно обозначает секрет Иисуса как Мессии. Дело в том, что сам Иисус не объявляет себя Мессией и даже запрещает ученикам говорить об этом (Мк. 8:30).
В то же время Евангелие от Матфея изображает Христа как воплощение и завершение религии Моисея и как провозглашенного пророками Мессию. Теологи долго не соглашались принять тот факт, что Евангелие попросту изображает Христа как воплощение Откровения. Автор Евангелия от Матфея явно не был ни историком, ни преданным и скрупулезным биографом Иисуса.
Автор Евангелия от Луки смешивает исторические события с фактами биографии Иисуса, однако связного жизнеописания своего героя он все же не получает. Здесь, как и в других Евангелиях, хронологическая историческая основа отсутствует из-за недостатка биографической информации, поскольку христианские сообщества еще на самых ранних этапах своего существования утратили все сведения о жизни Христа. Историческая достоверность личности Иисуса оказалась в тени, а ее место занял религиозный образ. Евангелие от Луки в меньшей степени следует иудейской традиции, чем римской или эллинской, Иисус в нем уже не изображается Мессией одного народа, а предстает Мессией всего человечества.
В одном аспекте Евангелие от Луки прямо противоречит Евангелиям от Марка и Матфея: два последних труда даже не упоминают, что Иисус одобряет намерение своих учеников остаться в Иерусалиме, тогда как первый передает следующие слова учителя: «Вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше» (Лк. 24:49).
Даже Деяния апостолов, приписываемые авторству Луки, ясно говорят о присутствии учеников в Иерусалиме. Автор сочинения, несомненно, стремится продемонстрировать, что христианство зародилось именно в этом городе, хотя уже доказано, что в то время христианские сообщества существовали и в других местах. Автор «Деяний» обращает особое внимание на чудо дня Троицы, пытаясь с его помощью объяснить существование христианских сект за пределами Палестины. Чудо состояло в неожиданно обретенной учениками способности изъясняться на иностранных языках, что моментально решило проблему языковых барьеров.
Так называемое Евангелие Ин., без сомнения, представляет собой последнее, самое позднее, из четырех канонических описаний жизни Христа. В работах периода раннего христианства существование этого Евангелия впервые упоминается лишь в середине II в. н. э. Обнаруженный английским историком Грентелем папирус, с несколькими строчками на древнегреческом языке, показывает, что подобное Евангелие не могло быть создано до начала II в. Прежде всего, оно представляет собой философский труд, созданный на основе трех более ранних сочинений и в то же время дополняющий их. Отец церкви Ириней утверждает, что это Евангелие действительно принадлежит перу Иоанна, любимого ученика Иисуса. Однако подобное утверждение вполне можно оспорить, поскольку простой рыбак из Галилеи вряд ли мог оказаться настолько образованным и иметь такие познания в теологии, философии и греческом языке, а также свободно владеть литературным стилем, чтобы самостоятельно, без посторонней помощи, создать подобный труд.
Автор Евангелия от Иоанна преподносит все события жизни Христа в свете религиозной философии, основанной на его же учении. Принимая в расчет это обстоятельство, а также вспомнив, что между распятием и написанием Евангелия прошло, по крайней мере, восемьдесят лет, никак нельзя считать данный труд надежным источником изучения биографии и исторической личности Христа.
В более позднее время во всей евангелической литературе (и в литературе лютеранской церкви) огромное значение приобрела так называемая «Книга изречений». Рудольф Бултманн считает, что составляющие ее образные высказывания возникли в первых палестинских сообществах и принадлежат древнейшей христианской традиции. Однако он добавляет: «Нельзя с уверенностью утверждать, что слова этого древнейшего периода господства устной традиции были произнесены именно Иисусом. Вполне возможно, что данный период имеет собственный исторический фон». Далее исследователь продолжает: «Традиция тщательно собирает изречения Господа, в то же время изменяя и дополняя их. Со временем появляются новые высказывания, а это значит, что многие слова, приписываемые в книге Иисусу, в действительности ему не принадлежат».
В наши дни историки могут достаточно подробно проследить жизнь наместника Понтия Пилата или царя Ирода; однако нельзя забывать, что эти персонажи представляют интерес лишь постольку, поскольку они связаны со Христом. Информация о других его современниках, так же как и о видных исторических личностях более раннего периода достаточно многообразна. И, тем не менее, почти не существует сведений о жизни самого Иисуса до того, как ему исполнилось тридцать лет. Немногие скупые строчки, которые можно обнаружить, слишком отрывочны и туманны, чтобы служить надежным источником. Эрнст Каземанн, специалист по Новому Завету из Тюбингенского университета подводит итоги изучения биографии Христа следующим образом: «Поражает, насколько малую часть того, что сказано о Христе в Новом Завете, можно считать подлинным и надежным. Историческая личность Иисуса ясно выступает лишь в Нагорной проповеди, конфликте с фарисеями, а также в нескольких притчах и ряде высказываний».[18]Специалисты в области изучения Библии до сих пор не достигли единства взглядов относительно того, какие именно «цитаты» можно действительно считать словами Иисуса. В работе под названием «Неизвестные слова Иисуса» («Unbekannte Jesus-Worte») историк церкви Иоахим Иеремиас утверждает, что Спасителю принадлежит лишь двадцать одно высказывание.[19] В то же самое время критически настроенный теолог Бултманн пишет: «Личность Иисуса, его характер и жизнь побледнели до неузнаваемости». [20]
Свидетель Павел
Самыми ранними документами, рассказывающими об Иисусе, являются произведения Павла. Он происходил из традиционной еврейской семьи, однако сумел получить римское гражданство, за которое его отец заплатил высокую цену, что и дало сыну возможность сменить еврейское имя Савл на новое — Павел. Павел принадлежал к высшему классу и был воспитан в строгих фарисейских традициях. Он получил основательное, глубокое образование, владел греческим языком и получил обширные познания в эллинской поэзии и философии. В возрасте восемнадцати — двадцати лет, уже после распятия Христа, Павел отправился в Иерусалим и посвятил себя занятиям теологией. В то время он представлял собой фанатичного, несколько ограниченного и прямолинейного приверженца закона и выступал в качестве
