нем Островым.
Колька, как и все мальчишки, хорошо знал легковую машину Острова, единственную во всем городе.
— Стойте, стойте! — закричал он вслед, отчаянно размахивая руками.
Но Остров его не услышал.
Глава 5. Андрей Иванович Остров
Андрей Иванович Остров поднялся на баржу в разгар событий. Увидев коренастую фигуру предревкома, матрос и пехотинец вытянулись.
— Товарищ председатель революционного комитета, матрос миноносца «Москвитянин» Костюченко и пехотинец Железного полка Грибачев за время своего дежурства на распределительном пункте…
Сквозь гул человеческих голосов прорвался нетерпеливый крик ездового:
— Чего молчишь, шайтан, скоро ли моя пропускать будешь? Куда завозить раненых?
Матрос с горечью сказал:
— Ну и горластый, дьявол! Некуда, Андрей Иванович. А тут еще вот этот, будь он…
Костюченко указал на военного и доложил о случившемся.
— Покажите приказ.
Остров внимательно прочитал его, положил в карман:
— Не теряют времени. Ловко работают.
— В расход? — предложил матрос.
— Развяжите!
Остров понял смятение матроса, но спокойно проговорил:
— Разве не ясно приказание?!
— Ясно, — сухо отчеканил матрос.
При появлении Острова пленник притих. Освобожденный от пут, он стал потирать затекшие руки.
Остров жестом подозвал его к себе.
— Кто послал? Кто приказал связь повредить?
Военный хмуро молчал.
Остров повернулся к Глебу:
— Отправьте его в ЧК.
Пехотинец обыскал военного, и увел его, приговаривая:
— Мало каши съел, чтобы нас провести. И не вздумай в дороге дурака валять, пристрелю.
Остров, внимательно всматриваясь в бурлящий людской поток, распорядился:
— А теперь, товарищ Костюченко, не будем терять времени. Раненых — в театр! Минут через двадцать там все будет готово к приему людей.
— Есть, товарищ предревкома!
Матрос снова стал веселым. Зычным голосом перекрывая шум, он закричал:
— Слушай меня! Которые больные, держи курс в театр! Ше-ве-лись, пехота-матушка!
Остров увидел, как один из красноармейцев, обессилев, упал у руля баржи. Андрей Иванович сбежал на лед, подошел к бойцу, бережно поднял его, уложил на ближайшую телегу и приказал везти в театр.
Когда предревкома вернулся, Костюченко встретил его словами:
— Театр заполним, как быть дальше? Город — что трюм, забит до отказа.
— Дальше? На улице людей не оставим. Завтра союз бондарей закончит переоборудование кинематографа «Модерн». Мобилизованы медики. Правда, еще трудно с медикаментами. Ревком и городская партийная организация используют все пригодные помещения под лечебные заведения. Налаживаем питание.
Остров умолк. Он вспомнил, что утром подписал приказ об установлении классового пайка — четверть фунта хлеба на день служащим, полфунта рабочим. Он знал, что воинские части также плохо обеспечены, получают хлеб ниже установленной нормы.
Нехваткой продовольствия пользовались враждебные элементы. Они создавали тревогу, неуверенность у обывателей, пытались запугать рабочих. Враг был убежден, что вот-вот овладеет городом. В кисловодской белогвардейской газетке «Доброволец» уже был опубликован приказ, в котором Деникин назначил генерала Эрдели генерал-губернатором города и Приволжского края.
«Торопятся господа, весьма торопятся, — думал Остров. — Надо держать ухо востро, быть начеку. Вот и история с этим военным… Молодец матрос».
Размышляя, Остров направился на другой конец баржи и тут увидел вернувшегося Кольку.
Глава 6. Первое знакомство
— А этот откуда? Чей? — Остров подошел к мальчику и при свете факела старался рассмотреть Кольку.
— Да ты, дружок, замерз, щеку отморозил. Никуда не годится, — Остров нагнулся, захватил с палубы горсть снега и начал растирать Колькину щеку, приговаривая:
— Потерпи немного, не верти головой, дело подходит к концу. Горит щека? Вот и хорошо!
— А я вас знаю, — трясясь от холода, доверительно сказал Колька. — Вы — дядя Остров, в ревкоме работаете, на автомобиле ездите.
— Правильно. Да ты совсем молодец. Смотрите, товарищ Костюченко, — замерз, как сосулька, а не унывает.
— Мы с мамой слушали вас на собрании. Вы говорили о…
— Ну, тогда давай руку, мы с тобой старые знакомые.
Костюченко в нескольких словах историю мальчика.
Андрей Иванович с участием посмотрел на Кольку. Потом, что-то вспомнив, повернулся к матросу:
— В Александровскую больницу не посылайте никого. У них все переполнено.
— Знаю, товарищ предревкома, сюда прибегал ихний главврач.
— Жуков был? Ну, ну…
— Он самый. Пенсне! Наган с левой стороны — архивный старикашка. Видели бы вы, Андрей Иванович, виноват, товарищ предревкома, как он в панику ударился, истерику закатил. Даже жаловаться собрался вам. Одно слово — интеллигент.
Слово «интеллигент» Костюченко выговорил пренебрежительно.
Остров строго сказал:
— Запомните: интеллигенты разные бывают. Вам не приходилось видеть, как он оперирует наших бойцов? Нет? Жаль. Человек, которого вы высмеяли, спас десятки жизней.
Остров в волнении прошелся по палубе.
— Знаете что, товарищ Костюченко, возьму-ка я паренька с собой. Идем, — обратился он к Кольке. — Тебя как зовут?
— Колька!
— Николай? Звонкое имя. Пошли, дружок, к автомобилю. Старенький он у меня, ворчливый: прежде чем тронется, расшумится на всю улицу, а все же службу несет добросовестно. Просто характер у него несколько испорченный.
— А отчего?
— Плохо кормим, — улыбнулся Остров.
