Закон трудовых затрат (к анализу теоретических корней правого уклона)

обусловлено уже тем, что как субъект — человечество, так и объект — природа существуют на всех ступенях» (подчеркнуто нами. — А. Л.). Итак, самый анализ абстрактного понятия должен предохранить нас от забвения всего конкретного своеобразия реальной действительности. И Маркс с особой силой обрушивается на экономистов, «доказывающих вечность и гармонию существующих социальных отношений» тем, что «они забывают об этих различиях, доказывая, например, что никакое производство невозможно без орудий производства, хотя бы этим орудием была только рука, и что никакое производство невозможно без предшествующего накопленного труда, хотя бы этот труд представлял собою всего лишь сноровку, которую рука дикаря приобрела и накопила путем повторяющихся упражнений». Ту же в сущности мысль Маркс повторяет и в отношении понятия «распределения»: «какие бы различные формы ни принимало распределение на различных ступенях общественного развития, о нем, так же как и о производстве, могут быть высказаны общие положения, и все исторические различия опять-таки могут быть слиты и погашены в общечеловеческих законах». Как тут не вспомнить о «необходимости пропорционального распределения общественного труда», которую Маркс назвал «законом природы» и которая превращена некоторыми экономистами в «закон трудовых затрат», рассматриваемый как «всеобщий и универсальный закон хозяйственного равновесия».

И свое исследование вопроса о «производстве вообще» великий диалектик резюмирует следующим образом: «Имеются определения, общие всем ступеням производства, которые как общие фиксируются мышлением; однако все так называемые общие условия всякого производства суть не что иное, как эти абстрактные моменты, с помощью которых нельзя понять ни одной действительной исторической ступени производства» (последние слова подчеркнуты нами. — A. Л.).

Теперь читателю должно быть ясно, почему Маркс формулировал свою мысль о «необходимости пропорционального распределения общественного труда» не как научное открытие, а, наоборот, как истину, которую не знают лишь болтуны и невежды. Совершенно очевидно, что это свое положение Маркс рассматривал именно как «абстрактный момент», о котором приходится напоминать людям, ничего не знающим, но с помощью которого в то же время нельзя понять ни одной действительной исторической ступени производства.

Это должно быть ясно всякому, кто знаком с особенностями диалектического метода Маркса. «Конечно, — писал Маркс, — много легче посредством анализа найти земное ядро причудливых религиозных представлений, чем наоборот — из данных отношений реальной жизни вывести соответствующие им религиозные формы. Последний метод есть единственно материалистический, а следовательно, научный метод»[5]

Тот же вопрос о соотношении между абстрактным и конкретным освещается Марксом о несколько иной стороны в третьем разделе того же введения», озаглавленном «Метод политической экономии». Казалось бы, — говорит Маркс, — что при экономическом анализе какой-либо страны следует начинать с конкретного целого: с населения, ввоза и вывоза, цен на товары и т. д. Но при ближайшем рассмотрении это оказывается ошибочным. Население — это абстракция, если мы упускаем из виду классы, из которых оно состоит. Но и понятие класса — пустой звук, если мы не имеем представления о наемном труде, капитале и т. п. Поэтому, начав с населения, мы бы дали лишь хаотическое представление о конкретном целом; лишь путем дальнейшего анализа мы бы могли выделить все более простые понятия, пока мы не достигли бы простейших определений, некоторых абстрактных общих отношений, вроде ценности, разделения труда, капитала и т. д. И Маркс здесь повторяет ту же мысль, которую мы уже встретили в вышеприведенной цитате из «Капитала»: «Как только эти отдельные моменты были более или менее абстрагированы и зафиксированы, экономические системы начали восходить от простейшего, как труд, разделение труда, потребность, меновая ценность, — к государству, международному обмену и мировому рынку. Последний метод, очевидно, является правильным в научном отношении» (подчеркнуто нами. — А. Л.).

Мы видим, таким образом, что основной особенностью марксова метода является не механическое однобокое сведение качественно различных явлений к однообразной серой абстракции всеобщих и универсальных законов (это умели делать и до него), а выведение из простейших абстракций всего многообразия реальной действительности во всей ее специфичности.

Почему Маркс не устает повторять, что метод восхождения от абстрактного к конкретному является основным, единственно правильным научным методом, по отношению к которому аналитическое выделение общих понятий служит лишь предпосылкой? По той простой причине, что Маркс исходит из чрезвычайно ясного диалектико-материалистического представления о самой природе абстрактных понятий, общих определений. «Простейшая экономическая категория, — говорит Маркс, — например, меновая ценность, предполагает население, производящее в определенных условиях, а также определенные формы семьи, общины или государства и т. д. Она не может существовать иначе, как абстрактное, одностороннее отношение уже данного конкретного живого целого» (подчеркнуто нами. — А. Л.)

Далее Маркс прямо ставит вопрос: не имеют ли эти простейшие категории независимого исторического или естественного существования раньше более конкретных? Маркс указывает, что простейшие категории выражают собою условия, в которых может реализоваться не развившаяся конкретность, в то время как развившаяся конкретность сохраняет простейшую категорию как подчиненное отношение. На примере такой простейшей абстракции, как категория труда, Маркс чрезвычайно ясно показывает эти свои положения. И свою характеристику простейших абстракций Маркс заключает следующим положением: «Этот пример труда убедительно доказывает, что даже самые простейшие категории, несмотря на то, что именно благодаря их отвлеченности они применимы ко всем эпохам, в самой Определенности этой абстракции являются не в меньшей мере продуктом исторических условий и обладают полной значимостью только для этих условий и внутри их».

3

Мы считали не лишним напомнить читателю некоторые основные черты марксова метода политической экономии, ибо полагаем, что теперь яснее предстанут те сомнения, которые не может не вызвать интересующая нас концепция «закона трудовых затрат».

Совершенно очевидно, что для Маркса, когда он говорит о своей теории ценности, естественная необходимость пропорционального распределения общественною труда представляет собою лишь простейшую абстракцию. Но мы уже знаем, что абстрактные категории являются продуктом исторических условий и обладают полной значимостью только для этих условий и внутри их, несмотря на то, что благодаря их отвлеченности они применимы ко всем эпохам. Возникает законный вопрос: соответствует ли этому принципу марксова метода концепция «закона трудовых затрат»?

Выше мы уже видели, что концепция эта заключается в том, что естественная необходимость пропорционального распределения общественного труда рассматривается как особый «закон трудовых затрат». Этот закон трудовых затрат объявляется необходимым условием общественного равновесия при всех и всяческих общественно-исторических формациях. Этот закон есть всеобщий и универсальный закон хозяйственного равновесия. Закон трудовых затрат оказывается обязательным и универсальным регулятором хозяйственной жизни в самых различных общественно-экономических формациях.

Уже эти положения интересующей нас концепции не могут не вызывать сомнения с точки зрения марксистской методологии. Как известно, диалектика не питает особенных симпатий ко всеобщим и универсальным законам, одинаково пригодным при самых различных, при всех и всяческих общественно- исторических формациях. Мастера марксистской диалектики до сих пор обычно употребляли подобные слова лишь в порядке ядовитой иронии, лишь издеваясь над своими противниками, чуждыми диалектики (Маркс по адресу Прудона, Энгельс по адресу Дюринга, Ленин и Плеханов по адресу своих многочисленных противников, в том числе и по адресу покойного Богданова).

О этим непосредственно связан другой вопрос, который также разрешается интересующей нас концепцией едва ли достаточно удовлетворительно. Мы имеем в виду вопрос относительно формы и содержания.