«остального», он не знает даже приблизительно.
– Забавная игрушка, да, Гарри? Такая невинная и изысканная одновременно, – ладони Люциуса медленно поглаживали его спину и ягодицы. – Способная причинить удовольствие… – невидимые пальцы потянули за веревочку, и Гарри выгнулся, чувствуя, как по позвоночнику пробежала вспышка острого наслаждения.
– … и боль, – от тихого шепота Люциуса шары резко увеличились в объеме, буквально раздирая узкий проход. Гарри заорал, забился в руках блондинов и обессилено повис, когда игрушка вернулась к первоначальному размеру. Хотя и не до конца: шарики медленно пульсировали, не позволяя привыкнуть к своему объему, гладкими боками мимолетно задевая простату, отчего Гарри был готов взвыть, не в силах зацепиться за даримое удовольствие и наконец-то кончить.
– Подумай, чего можно добиться, украсив их шипами или наполнив зельем, – рука Люциуса снова медленно скользила по его члену. – Как можно заставить тебя двигаться с ними внутри. Ходить по комнате, по школе, или даже в Хогсмидт. Как они будут перекатываться, возбуждая тебя все больше и больше. А сюда, – пальцы сильно сжали основание члена, – я могу надеть кольцо, которое не позволит тебе кончить. И ты будешь разрываться от желания каждую минуту. Несколько часов. Целый день. Во время занятий, в Большом зале, на отработке у Снейпа…
– А-а-а… – Гарри казалось, что он сейчас взорвется. Только рука Люциуса, все еще сжимавшая его каменно-твердый член не позволила ему кончить в эту секунду. – А-а… нет, пожалуйста, нет… позвольте мне… умоляю… н-не могу больше! Пожалуйста, пожалуйста!
– Ну нет, ты заслужил наказание. Ты ведь сегодня был плохим мальчиком, мне пришлось несколько раз напоминать тебе, что бы был внимательнее на зельеварении, – слова Драко не помогали расслабиться, а только усиливали возбуждение. А когда к ним прибавились и воспоминания о занятии, Гарри снова чуть не кончил.
– Не думал, что упоминание нашего зельевара приведет к такому результату, – Люциус провел рукой по его напряженному члену. – Может, в следующий раз нам позвать его в гости?
– Нет, не надо, – в ужасе распахнул глаза несчастный гриффиндорец. Предложение было настолько ужасным, что у него даже чуть спала эрекция. – Только не его! Он же… он… – Гарри чуть не плакал.
– Хорошо, – покладисто согласился Люциус и снова потянул за веревочку. – И что же ты нам пообещаешь за то, что мы не будем звать С-северус-са? – прошипел он на ухо всхлипывающему любовнику. – Да еще и позволим тебе кончить?
– Все… что вы хотите… только… ох, Мерлин, – Гарри извивался, чуть не сходя с ума от возбуждения. Это была настоящая пытка, ужас, смешанный со звенящим, заливающим все тело восторгом. Еще немного, еще… – Все, что вам угодно! Все!
– Ловлю тебя на слове, – мурлыкнул Люциус, наматывая веревочку на палец и начиная вытягивать из Гарри первую бусину. – На Хэллоуин у нас в поместье будет бал. Ты приглашен. И отказаться не можешь, верно?
Бусина, увеличившаяся как минимум раза в два, выскользнула наружу, и Гарри вскрикнул от боли.
– Да или нет? – рука Люциуса надавила ему на спину, снова заставляя прогнуться. – Ну?
– Да! Ради Мерлина… да! Еще, пожалуйста… да…
– Тебе понравится, – судя по голосу, блондин ухмыльнулся, глядя, как изогнутое тело перед ним бьется на самом краю оргазма, не в силах его достичь. – Драко, помоги-ка мне…
Быстро избавив Поттера от распорки, они в четыре руки перевернули его на спину, не позволяя опустить прижатые к груди колени раздвинутых ног.
– Посмотри, как ты красив сейчас, возбужденный, стонущий, – Люциус вытянулся на боку рядом с любовником, позволив сыну заканчивать с уже надоевшей игрушкой. После первых трех бусин Гарри реагировал уже не так забавно, лишь тихо вскрикивая, когда очередной шар выскальзывал из снова растянувшегося отверстия. Люциус заботливо вытер пот и слезы с лица гриффиндорца, склонился, втягивая Гарри в глубокий поцелуй, одновременно мягко проводя пальцами по груди, касаясь крошечных сосков.
Гарри был готов снова заплакать – на этот раз от той нежности, с которой ласкал его этот жестокий, властный человек. От тихих искушающих слов, шелестящих около уха:
– Красивый, возбуждающий, сладкий. Львенок. Такой замечательный, только посмотри, какой ты соблазнительный, чудесный…
Гарри смотрел в очередное зеркало, в которое превратился потолок, и в самом деле узнавал в своем отражении того, о ком говорил Люциус. Восхитительного сексуального юношу, дарящего свое тело невидимым любовникам. И хотелось верить, до щемящей боли в груди, до изгибающего, выкручивающего все суставы наслаждения, хотелось чувствовать, что это он, что он именно такой, страстный, желанный, любимый…
– О-о-ох, – стон Гарри был наполнен чувством потери, требования и сожаления, когда последняя бусинка оказалась на свободе. – Пожалуйста...
– Все что захочешь, мой хороший, – голос Люциуса будто источал мед, так от него было мучительно сладко.
– Снимите чары, – тихо попросил Гарри, заикаясь от собственной наглости. – Чтобы… чтобы вы были со мной, чтобы я знал, что мне не мерещится.
– О, разумеется! – Люциус был доволен. Сегодняшний урок гриффиндорец уже усвоил, а занимаясь сексом, он предпочитал, чтобы партнер смотрел ему в лицо, а не закатывал глаза к потолку. По крайней мере, не постоянно. Дважды произнеся отменяющее заклинание, он перевернулся на живот, наблюдая, как лицо Гарри в который раз за этот вечер заливается румянцем. Люциус покосился на ближайшее зеркало. О да, вместе они смотрелись изумительно.
– Нравится? – он снова склонился к ушку любовника, протягивая одну руку, чтобы погладить его член. – Хочешь доставить нам удовольствие? Хочешь быть с нами?
– Хочу, – голос Гарри сорвался.
– Меня или Драко?
