— Джереми, мы узнали имя человека, с которым тебе надо встретиться в Климатологическом. Его зовут Россмен… Кажется, Ф.Д. Зови его «доктором», это ему польстит. Он занимается длительными прогнозами и управлением погодой. Мы договорились о вашей встрече на 17:30. Да, кстати, военные моряки обнаружили пропавших без вести. Их довольно здорово помяло, но, ничего, выкарабкаются. Позвони мне после визита к Россмену. Желаю удачи.
Я сунул минифон в карман шортов и взглянул на часы. Стрелки показывали 10:38 по гавайскому времени — я еще не успел их перевести, так как нигде по дороге не заметил часов. Позади остался шумный космодром с множеством посадочных площадок для ракет и кружащих над головой реактивных самолетов. Вдалеке проступали неясные очертания Манхэттенского купола, который покрывал деловую часть Нью-Йорка. Из-за густого смога его каркас едва проглядывал.
На ленте слайдера я проскочил сквозь воздушный поток при входе в вокзал и наконец получил возможность сверить часы: было 16:40 по местному времени. Я бросился в туннель-платформу и вскочил в экспресс, шедший в Бостон.
В пневматических поездах путешествие проходит быстро и не утомительно, только стук стальных колес по стальным рельсам, как бы его ни старались приглушить, терзает слух. В четырехместном купе я был единственным пассажиром. Меня мучила мысль: успею ли я к назначенному сроку на встречу с Россменом?
Когда я вышел из поезда и на лифте поднялся в Башню транспортации в Бостоне, часы показывали двадцать минут шестого. Но пилоту вертолета понадобилось около двадцати минут и сверх того — несколько долларов за каждый метр — для того, чтобы обнаружить здание Климатологического отдела в пригороде Бостона.
Стоянка для машин, где я высадился, была почти пуста, и в холле не было никого, кроме одинокого охранника в форме, дремавшего за конторкой.
Я пересек холл по отполированному паркету, чувствуя себя довольно глупо.
— Будьте добры, я хотел бы видеть доктора Россмена.
Охранник, оторвавшись от журнала по бейсболу, взглянул на меня.
— Мистера Россмена? Он только что ушел.
— Но… но он должен был меня ждать.
Я полез в карман жилета и вытащил несколько визитных карточек с указанием нашей фирмы — отец настоял, чтобы я имел их при себе.
— Я почти убежден, что доктора уже нет. Впрочем, подождите, я проверю.
Он набрал номер на интеркоме. Я заметил, что интерком без телеэкрана.
— Сектор длительных прогнозов, — откликнулся резкий голос.
— Доктор Россмен на месте?
— Да, он ждет какого-то приезжего… по имени Торнтон… или что-то в этом роде.
Охранник взглянул на мою карточку.
— Джереми Торн Третий? Из «Торнтон пасифик»?
— Да. Направьте его к нам наверх.
Охранник объяснил мне, как пройти. Вверх по лестнице, потом прямо по коридору, пересечь три… нет, кажется, четыре коридора.
После того как я трижды сворачивал не туда и набил себе шишек на голове, я услышал уже знакомый резкий голос. Его обладатель таким же раздраженным тоном отвечал кому-то. Следуя на голос, я подошел к двери с надписью «Сектор длительных прогнозов». В остальных кабинетах, по-видимому, никого не было.
Войдя через приоткрытую дверь, я очутился в комнате, где стояли столы для секретарш и шкафы с бумагами. Очевидно, это была приемная, из которой выходило еще несколько дверей. Одна из них была неплотно закрыта, оттуда-то и доносились голоса.
Я заглянул в щель. В небольшом сером помещении за столом, заваленным бумагами, сидел пожилой мужчина, а возле доски, спиной ко мне, расхаживал высокий, атлетически сложенный человек, чей голос я слышал раньше, и возбужденно говорил:
— …доклад Сладека все объясняет. Работы Института Крейчнана вполне оправданы. Теперь можно без особых хлопот предсказывать, что произойдет с турбулентным завихрением.
Его собеседник кивнул головой.
— Прекрасно, если так. Но, может быть, вы остановитесь на минутку и поздороваетесь с нашим гостем?
Мужчина обернулся.
— Ну, наконец-то! А мы уж думали послать за вами поисковую команду.
— Я и вправду чуть не заблудился, — признался я.
— Тэд Маррет, — представился мужчина и энергично пожал мою руку. Повернувшись, он сказал: — А это доктор Барневельд, руководитель теоретического сектора.
Тэд был примерно моего возраста, может на год—два постарше. Это был широкоплечий долговязый мужчина с костлявым, несколько угловатым лицом и едва заметным шрамом на переносице (бейсбольная травма, как я узнал позже). Косматые рыжие волосы горели ярким пламенем. Он совсем не походил на ученого, способного потрясти мир.
Рядом с беспокойным, бурно жестикулирующим Марретом доктор Барневельд казался незначительным и тихим, почти сонным. От его тощей, сутуловатой фигуры и белых как снег волос веяло беззащитностью. Морщинки на лице, видно, объяснялись не возрастом, а постоянной улыбкой.
— Очень приятно, — сказал я. — Я…
— …Джереми Торн Третий, — закончил за меня Тэд. — Никогда еще не встречал даже второго, ничего такого… Прилетели ракетой с Гавайев? Как прошел полет? Вид у вас вполне южный.
— Не успел переодеться, — пробормотал я. — А доктор Россмен здесь? Мне бы хотелось…
— Я ему сказал, что вы прибыли. Но он заставит вас подождать минуты две—три, прежде чем допустит к себе. Это своеобразная отместка за то, что вы вынудили его задержаться.
— Отместка?
— Мы обычно кончаем в 16:15, и Россмен всегда спешит домой к жене и деткам. Он страшно нервничает, когда приходится задержаться до пяти — половины шестого, а тут он и это время пересидел.
— Дело в том, что вертолет…
— Да не волнуйтесь, через несколько минут он вас позовет.
Я не знал, что сказать.
— А вы не из-за меня задержались?
— Вовсе нет, — отмахнулся Тэд от моего предположения. С усмешкой взглянув на Барневельда, он добавил: — Мы тут гадаем насчет управления погодой.
2. ЭТО НЕВОЗМОЖНО!
— Управления погодой? — воскликнул я. — Как раз из-за этого я и приехал.
— Очевидно, нам следует объяснить… — начал Барневельд, но его прервало жужжание зуммера.
Барневельд сдвинул в сторону стопку бумаг с середины стола, где находился интерком, и тронул пальцем загоревшуюся кнопку.
— Ну что, гость нашел, наконец, наш отдел? — спросил неприятный голос.
— Мистер Торн здесь.
— В таком случае направьте его ко мне.
Щелчок. Интерком замолчал.
Тэд жестом остановил поднявшегося было Барневельда.
— Это в конце коридора, — сказал он, указывая пальцем направление, и с легкой усмешкой добавил: — Желаю удачи.
Я слегка нервничал, пока шел по коридору. На двери не было таблички с именем. Я тихо постучал.
— Войдите.
Кабинет Россмена был почти таким же небольшим и невзрачным, как и тот, из которого я только что вышел. Металлическая конторка, книжные шкафы с папками, скромный стол для заседаний с разномастными стульями возле него — вот, пожалуй, и все. Всего одно окно, на стенах — карты и графики, судя по их виду, висевшие здесь уже несколько лет.
Прежде я не представлял себе разницу между положением служащих частного предприятия и государственного — по крайней мере, в том, что относилось к занимаемому ими помещению и обстановке. Будь у доктора Россмена такой же пост у моего отца, его кабинет был бы раза в четыре больше. Как и оклад.
Когда я вошел, Россмен сидел за столом.
— Присаживайтесь, мистер Торн. Надеюсь, вам не составило большого труда найти нас.
— Пришлось немного поблуждать, — ответил я. — Извините, что задержал вас.
Россмен пожал плечами. Это был худощавый мужчина с узким унылым лицом, чем-то напоминавшим морду ищейки.
— Ну-с, — сказал он, пока я присаживался к его столу, так чем мы можем быть полезны фирме «Торнтон пасифик»?
Я наконец сел.
— Нас беспокоят штормы, от которых наши драги приходят в негодность. Это причиняет большой урон технике и дорого нам обходится.
Он угрюмо кивнул.
— Разумеется.
— Отец просил узнать, чем вы можете нам помочь. Сейчас мы вынуждены на несколько дней прекратить добычу руды. Если в скором времени не удастся справиться со штормами, фирма понесет большие убытки. Я уж не говорю о людях, которые рискуют жизнью.
