— Да нет, нет, Констанция, все в порядке. Просто его величество смотрел на тебя очень странно.
— Я тоже, Арман, это почувствовала и подумала. что может быть, я как-то не так себя вела?
Арман посмотрел на свою мать, графиня де Бодуэн пожала плечами и усмехнулась.
— Да нет, дети, вроде бы все в порядке. Просто короля одолевают какие-то свои мысли. Не волнуйтесь.
Король Витторио в это время подошел к королеве, взял ее под руку и медленно направился к выходу. Но в самой двери он резко остановился. Даже королева вздрогнула. — Граф де Бодуэн! — громко, на весь зал, воскликнул король Витторио.
— Да, да, ваше величество, — Арман поклонился жене и матери, направляясь к королю, — я слушаю вас, ваше величество, — Арман склонился в низком поклоне, — вы что-то хотели сказать?
— Нет-нет, ничего, — как будто бы отгоняя странное наваждение, тряхнул головой король Витторио.
Королева пристально посмотрела на своего мужа, ей явно не понравилось выражение лица короля.
— Да нет, ничего, продолжайте развлекаться, — обронил король, развернулся и покинул зал.
Еще несколько придворных последовали за своим монархом. А граф де Бодуэн остался стоять у закрытой двери, пытаясь понять, что же хотел сказать король Витторио. Он пытался вспомнить, когда же еще видел подобное выражение на лице своего монарха.
А графиня де Бодуэн усадила Констанцию в кресло, и музыканты вновь принялись играть, а двенадцатилетний певец вновь запел песню о любви.
Констанция улыбалась, но на душе у нее было неспокойно. Она то и дело вспоминала странный взгляд короля, его темные глаза с расширенными зрачками, его нервную улыбку и черные густые брови, которые буквально сошлись на переносице, когда король разговаривал с ней.
Мать Армана, графиня де Бодуэн, тоже почувствовав что-то неладное, косилась на свою невестку.
«Эта женщина принесет нам несчастье. Вот уж, право угораздило моего Армана жениться на этой парижской красавице, не мог найти кого-то попроще». Сейчас старая графиня де Бодуэн не думала уже о том, чтоКонстанция красива и что никто в Пьемонте не может с ней сравниться, сейчас она думала о судьбе своего сына, о том, что не зря король так странно смотрел на ее невестку. Но что она могла сделать? Король есть король и никто не волен приказать ему, как смотреть на того или иного из своих подданных. Поэтому стараяграфиня вскоре успокоилась и стала слушать музыку.
А вот сердце Констанции странно сжалось. Ей показалось, что в огромном зале не хватает воздуха и у нее начинает кружиться голова.
«А может быть, это от звуков музыки, от этих надрывных нот и высокого детского голоса, которому вторят две флейты? Нет, нет, это не от музыки, а от странного взгляда короля. Почему он так странно посмотрел на меня?» Но тут же Констанция улыбнулась. «Скорее всего, король такой же мужчина как и все остальные, ион тоже остался неравнодушен к моей красоте».
Кое-кто из придворных, слышавших странный разговор короля с молодой графиней де Бодуэн, перешептывался:
— Вы видели, маркиз, как король посмотрел на эту красавицу?
— Да-да, барон, видел.
— Не позавидуешь теперь графу де Бодуэну.
— Почему, барон?
— Если наш король посмотрит на женщину таким взглядом, знай, быть беде, ведь король ни перед чем не останавливается.
— Что вы, что вы, барон, будет вам!
— Да нет, маркиз, я точно знаю, наш король очень неравнодушен к женщинам, особенно к такой красоте, — и он указал на Констанцию.
— Да, ничего не скажешь, графу де Бодуэну повезло, подобная женщина — украшение нашего двора.
— Э, нет, маркиз, — наводя лорнет на Констанцию, говорил барон, — хорошего в этом мало. Хотя, насколько мне известно, граф де Бодуэн тоже не любит уступать и сможет постоять за свою жену.
— Да что вы, что вы, надеюсь, до этого не дойдет. Старая графиня де Бодуэн оглянулась на барона
И маркиза. Те учтиво поклонились ей и замолчали. Арман уселся рядом со своей женой и взял ее ладонь
В свои руки. — Ты никогда меня не бросишь? — прошептала Констанция.
— Нет, дорогая, никогда и ни при каких обстоятельствах.
— Ты клянешься? — улыбнулась Констанция.
— Да, да, дорогая, самой страшной клятвой. Поверь, я всегда буду с тобой.
— Тогда я спокойна, — Констанция улыбнулась в ответ своему мужу, и они принялись сосредоточенно слушать музыку.
Однажды, прогуливаясь, Констанция и Арман забрались довольно далеко. Они оставили лошадей у подножия холма и, взявшись за руки, неторопливо поднялись на вершину.
— Как здесь прекрасно! — воскликнула женщина, подставляя лицо лучам солнца.
— Да, здесь превосходно, — оглядывая окрестности, произнес Арман, — здесь чувствуешь себя птицей, парящей над землей.
У подножия холма простиралось небольшое озеро. В его спокойных водах отражались холмы и деревья, а у берега озера стояла лодка, в которой сидел человек.
Констанция опустилась на плоский камень, приложила ладонь козырьком к глазам и, тяжело вздохнув, сказала:
— Здесь действительно прекрасно, даже не хочется уходить.
— Что ж, мы можем остаться здесь навсегда, можем построить здесь маленький дом. Ты, Констанция, будешь сидеть у окна и любоваться гладью озера.
— Нет, Арман, я думаю о другом.
— О чем же, Констанция?
— Взгляни на эту лодку.
Арман повернул голову и посмотрел на гладь озера
— Да, прекрасно.
— Нет, я не о том. Понимаешь, Арман, эта лодка никуда не может уплыть с этого озера.
— Да, конечно, ведь кругом берега.
— Она будет стоять здесь, пока не утонет, и не исчезнет в глубине озера.
— Откуда у тебя такие мрачные мысли, Констанция?
— Нет, у меня не мрачные мысли, Арман, иди сюда, — Констанция взяла мужа за руку и привлекла к себе. — Послушай, послушай, — она приложила его ладонь к своему животу, — слышишь?
— Что я должен слышать? — брови Армана вопросительно приподнялись над глазами.
— Ну как же, дурачок, неужели ты еще ничего не понял?
— Нет, не понял, — произнес мужчина.
— Вот здесь, вот здесь, кто-то внутри, во мне.
— В тебе внутри? — наконец-то до Армана дошло, о чем говорит его жена. Он улыбнулся, глаза его заблестели.
— Ты хочешь сказать, что береманна и ждешь ребенка?
— Ну конечно же, конечно же, дурачок, неужели ты еще ничего не понял?
— Так быстро?
— Конечно, — улыбнулась Констанция, — какие же вы, мужчины, глупые и совершенно ничего не понимаете.
— Да нет же, Констанция, я ничего не слышу, — продолжая блаженно улыбаться, шептал Арман, — буквально ничего. — Вот здесь, здесь… — женщина поправляла ладонь, — слышишь, он стучит?