заросли шиповника, вовсе не входил в его планы. Но уже и Катерина двинулась вслед за ними, и решительно настроенная Любка. Остальные, правда, пожелали им успешного восхождения и остались сидеть у мангалов, на которых дожаривалась последняя порция шашлыков.
Сопка, у подножья которой Катерина заметила «шпиенов», казалась совсем близкой, но идти пришлось минут пятнадцать — далеко за кусты шиповника.
— Черт тебя понес, Юра! — на время забыв даже про Олю, ворчал Гена. — Дыхалка ж не работает после возлияний обильных! Так сидели хорошо, выпивали, закусывали…
Гринев только усмехался про себя. Его-то совсем не утомила дорога. Ни на шаг не отстававшая Катерина была куда утомительнее, особенно когда цеплялась за его руку, пьяновато похохатывала и прижималась щекой к плечу.
Ему и в самом деле интересно было посмотреть, чем это занимаются там люди в камуфляжных куртках, зачем полукругом расставляют они свои приборы на высоких треногах.
Распоряжался всеми действиями высокий бородатый человек в вязаной шапочке. Юра догадался об этом по привычке сразу определять главного в любой группе.
Бородатый стоял рядом со штативом, на котором было закреплено что-то похожее на подзорную трубу, и обеими руками крест-накрест махал другому человеку, забравшемуся на вершину сопки.
— В чем дело? — настороженно спросил он, заметив подвыпившую компанию. — Вам тут что- нибудь нужно?
— Ничего нам тут не нужно, — сердито отдуваясь, ответил Рачинский. — Дамочки наши инопланетян посмотреть хотят или хоть тарелочку завалящую. Покажите дамочкам, ради Христа, инопланетян на тарелочке, мы и отбудем восвояси!
— А мы инопланетян, собственно, не ожидаем, — совершенно серьезно ответил бородатый. — Мы из Владивостока, уфологическая экспедиция, аномальные явления здесь изучаем. Но инопланетяне — едва ли…
— О! — обрадовался отдышавшийся Гена. — Это я! Я — абсолютно аномальное явление! Вот и Любочка подтвердит, и Катюша. Правда, девочки? А Олечка — она еще не знает всей силы моей аномальности, она у нас еще молоденькая…
Не прислушиваясь больше к Генкиному трепу, Юра рассматривал уфологические приборы. В общем-то рассматривать было особенно нечего: действительно, подзорная труба, установленная на штативе между двумя большими зеркалами. Такие же трубы и зеркала были закреплены и на других штативах.
— И какие же аномальные явления вы здесь предполагаете? — спросил Юра главного уфолога.
Он постарался, чтобы ирония не была слышна в его голосе, но, кажется, это ему не совсем удалось, потому что бородатый взглянул недовольно.
Юрины институтские годы пришлись на время повального увлечения НЛО, экстрасенсами, какими-то полями и прочими сомнительными исследованиями, которые официально не поощрялись, но уже и не запрещались. А целительница Джуна, по слухам, даже лечила членов Политбюро.
Гринева раздражал бы весь этот идиотизм, если бы он вообще мог раздражаться из-за таких, ему посторонних, вещей.
— Между прочим, вы зря иронизируете, — заметил бородатый уфолог. — По этой местности имеется ряд наблюдений, которые подтверждаются экспериментально.
— А вы поставьте на мне эксперимент! — вмешался Гена. — Нет, ей-Богу, я согласен выступить в роли подопытного кролика! Покажите мне хоть одно аномальное явление, только чтобы я его своими глазами увидел, и я сразу поверю в тарелки, марсиан, во что хотите. Юр, поверим мы с тобой в марсиан, как считаешь?
— Между прочим, можете и в самом деле взглянуть, — по-прежнему глядя на Гринева, предложил уфолог. — Вот сюда, в трубу. Если, конечно, не боитесь.
— А что я там увижу? — поинтересовался Юра. — Чего я, по-вашему, должен бояться?
— Трудно сказать. Скорее всего, собственных ощущений…
Это слишком субъективно, — усмехнулся Юра. — Боязнь собственных ощущений может возникнуть в любой житейской ситуации, для этого не обязательно смотреть в трубу.
— А вы взгляните, взгляните! — теперь уже сердито произнес уфолог. — Может быть, поймете, о чем я говорю.
— Давайте я посмотрю, — вдруг предложила Оля.
До сих пор она стояла совсем тихо — видимо, довольная, что отвлеченный марсианами начальник наконец оставил ее в покое. Но теперь в ее голосе Юре послышались какие-то самоотверженные нотки, и он удивленно взглянул на девочку.
Оля больше не поглядывала на него исподтишка, а прямо смотрела своими длинными глазами, и трепет ее ресниц показался ему счастливым…
«Да ведь она думает, что я боюсь! — вдруг догадался Юра. — Ну конечно, думает, что я боюсь заглянуть в эту дурацкую трубу, и предлагает проверить на ней!»
Это было так странно, так неожиданно и трогательно, что он ободряюще улыбнулся Олиным вздрагивающим ресницам и сказал уфологу:
— Так куда, говорите, надо смотреть?
— Во-он туда, — указал бородатый, — на вершину сопки, где шест установлен. И фиксируйте свои ощущения, мы их потом задокументируем.
Собственно, фиксировать было нечего. Пестрая сопка с шестом на вершине подрагивала сквозь бликующее стекло, расплывалась; сливались в одно разноцветные пятна осенних листьев, травы, пихт. Но уже через несколько секунд — или минут, Юра не понял — он почувствовал, что его манит к себе какое-то необъяснимое пространство, которое вдруг заменило собою реальную сопку…
Он почувствовал, что почему-то должен быть там — но где, но почему? Единое, таинственное, переливающееся нечто тянуло его к себе, и ему становилось легко, и хотелось только одного: отдаться этой непонятной тяге…
Но отдаться ей почему-то было невозможно, все в нем противилось собственному сильному влечению — и он отпрянул от окуляра, быстро потер ладонью глаза.
— Ну как? — спросил уфолог. — Видели что-нибудь?
— Да вроде ничего конкретного… — пробормотал Юра. — Переливалось вроде бы что-то… И тянуло! Так сильно тянуло, — смущенно улыбнувшись, сказал он. — Действительно, субъективные ощущения… Похоже на святочное гаданье. — Он улыбнулся уже спокойнее. — Мне сестра рассказывала, она даже курсовую писала по фольклору, когда в университете училась. Ряженый-суженый, приди ко мне ужинать, и глаза какие-то манят…
Кивая, бородатый быстро записывал в блокнот.
— А можно мне? — спросила Оля и сделала шаг к штативу с трубой. — Ну пожалуйста — можно?
— Да ради Бога, — разрешил уфолог. — Как видите, это не смертельно. Даже увлекает!
Оля привстала на цыпочки и приникла глазом к окуляру. Она смотрела туда совсем недолго, меньше минуты — и вдруг вскрикнула, отшатнулась, обвела всех каким-то растерянным взглядом, остановила его на Юре — и он увидел, как медленно бледнеет ее лицо. То есть оно, конечно, оставалось смуглым, но под этой густой, как загар, смуглотой кровь отлила от ее щек.
Прежде чем кто-нибудь успел понять, в чем дело, Оля медленно закрыла глаза и упала на спину, как подрубленное деревце.
Вскрикнула Катерина, Люба бросилась к неподвижно лежащей Оле, но Юра уже держал девочку под плечи, приподнимал ей ноги, искал ниточку пульса, едва заметно бьющуюся на тонкой шее…
— Господи, чего это с ней?! — воскликнула Катя. — Выпила, наверно, лишнее, а все Гена, ему лишь бы девку спутать!
— Да ничего страшного, обычный обморок, — сказал Юра, легко похлопывая Олю по щекам. — Может, и правда от вина, с непривычки-то. Любаша, куртку мою возьми, сверни ей под ноги. Да все в порядке, сейчас очнется.
