Игорь Бунич
Быль беспредела, или Синдром Николая II
Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев и премьер-министр Англии Маргарет Тэтчер сидели в уютной гостиной резиденции премьера в Уайт-холле, ведя, как говорится в официальных протоколах, беседу «с глазу на глаз».
Гостиная, обставленная в духе Викторианской эпохи, способствовала откровенному обмену мнениями этих двух видных политических деятелей, управляющих глобальными мировыми процессами в 80-х годах XX века.
Горбачев и Тэтчер встречались и официально, и в частном порядке уже не первый раз. Но уже с их первой встречи в 1984 году, когда Горбачев еще не был ни генсеком, ни президентом, Тэтчер, несмотря на весь свой воинственный антикоммунизм, призналась: «Знаете, а он мне нравится. С ним можно будет иметь дело».
И дела «пошли», изумляя мир своей необычностью и непредсказуемостью. Открытый, достаточно хорошо образованный (два диплома!), с некоторым налетом провинциализма, что придавало ему дополнительный шарм, Михаил Горбачев мало походил на своих железобетонных предшественников, напоминающих прижизненные памятники самим себе, с которыми можно было вести дела, только постоянно увеличивая количество и мощь ядерных боеголовок. Такие люди, как Михаил Горбачев, всегда появляются в канун крушения великих империй, деградировавших под бременем своей ортодоксальной воинственности раньше времени и желающих умереть в мире и покое. Понимание этого, наряду с обаянием, присущим седьмому генсеку и первому президенту агонизирующей сталинской империи, растопило железные сердца Маргарет Тэтчер, Рональда Рейгана и многих других западных политиков, прилагающих все усилия, чтобы, наконец, покончить с «Империей Зла».
«Новое мышление» и «переход к общечеловеческим ценностям», декларированные Горбачевым, пока еще пробивались слабыми ручейками через щели и трещины прогнившего «железного занавеса», грозя, однако, вскоре превратиться в мощный поток, способный смыть даже следы кровавого и долгого коммунистического владычества. У всех руководителей западного мира захватывало дух от открывающихся перспектив. Тем более, что в качестве ответных уступок от них, как обычно, требовались только кредиты, то есть, деньги, которые КПСС, морально почти готовая уйти с мировой политической сцены, жадно распихивала по своим бездонным карманам во имя собственного светлого будущего. Кредиты в виде счетов, напоминающих, если не принимать во внимание огромные суммы, счета за гостиничное обслуживание, предоставлялись под конкретные услуги:
— столько-то за создание многопартийной системы;
— столько-то за гласность;
— столько-то за закон о печати;
— столько-то за освобождение политзаключенных;
— столько-то за свободу слова, собраний и союзов. Итого… Получалось мало!
— Хорошо, выводите свои войска из Прибалтики и дайте республикам независимость.
— Сколько?
— Столько.
— Хорошо, но мало. Хотим еще.
— Выводите войска из Восточной Европы и в первую очередь из Германии. (Вот оно, «новое мышление»!).
— Хорошо. Сколько?
«Мы еще никогда не видели такой маниакальной жажды самоуничтожения, — докладывали своим правительствам разведки, в частности, английская. — Все действия Горбачева и его команды должны неизбежно привести к развалу не только коммунистической системы, но и Советского Союза как государства».
Это была фантастика, в которую трудно было поверить даже теоретически. «Созданная Сталиным тоталитарно-полицейская империя была своего рода шедевром, — писали газеты. — А шедевр невозможно улучшить. К шедевру ничего нельзя добавить, а равно как от него ничего нельзя убавить. Хрущев изъял из „шедевра“ террор, и все закачалось. Горбачев хочет добавить к шедевру свободы — и все, наверняка, развалится». «Фактически — резюмировала влиятельная „Файнейншл Таймс“, — мы просто покупаем Советскую Империю как торт, который потом будем вольны разрезать на столько кусков, на сколько пожелаем».
Но главной целью было стремление добиться развала всей коммунистической системы, в том числе и Советского Союза таким образом, чтобы под их развалинами, нашпигованными немыслимым количеством ядерного и неядерного оружия, не погибло бы все человечество.
Финансирование — очень важный элемент любого предприятия, и все же конкретная работа под огромным, шатающимся сводом, готовым в любую минуту рухнуть, не менее важна, к тому же опасна. И Горбачев пока с блеском с этой работой справлялся. А потому имел право на маленькие капризы, которые, как правило, удовлетворялись. То ему вдруг хотелось выступить перед Конгрессом США, то перед обеими палатами английского парламента, то пообедать в закрытом клубе миллиардеров, куда не пускали даже президентов, то получить какие-то документы из архива Ватикана, то заполучить серьги скифского золота из коллекции Эрмитажа, проданные в сталинские времена за пять фунтов стерлингов, а ныне оцениваемые в миллион. Все морщились, недоумевали, иногда даже возмущались, но сходились во мнении, что это мизерная плата за бескровную победу в третьей мировой войне. И хотя далеко не всегда капризы последнего коммунистического вождя можно было удовлетворить достаточно легко и быстро, ему шли навстречу.
Вот и сейчас брови Маргарет Тэтчер удивленно взметнулись, когда Горбачев изъявил свое новое желание: он хочет стать первым советским лидером, которого бы приняла королева Англии, Ее Величество Елизавета II. Очень важно, пояснил Михаил Горбачев, чтобы в СССР увидели: самые высокие и уважаемые деятели Запада изменили в рамках нового мышления свое отношение к московским правителям, и это ознаменовало бы начало новой эпохи в истории человечества. Вот почему он просит госпожу Тэтчер посодействовать ему в исполнении этого желания, которое вовсе не его прихоть, а важная политическая необходимость для поднятия его рейтинга на родине.
Уже то, что коммунистические вожди стали заботится о собственном имидже у себя в стране, было чем-то принципиально новым. Раньше это их совершенно не интересовало. Их рейтинг определяло Управление пропаганды и агитации при ЦК КПСС.
Тэтчер пообещала узнать мнение Букингемского дворца на сей счет, хотя, признаться, ей этого совсем не хотелось делать.
Отношение между двумя женщинами, одна из которых номинально считалась главой государства, а вторая, как глава победившей на выборах партии тори, управляла этим государством, были сложными. И без необходимости, вне рамок выработанного веками церемониального протокола, не принято беспокоить августейших особ просьбами, не имеющими государственной важности. Но можно ли считать подобное желание главы могучей коммунистической империи делом, не имеющим значения для Великобритании? Как сказал еще незабвенный Вильям Питт, у Британии нет ни вечных друзей, ни вечных врагов, а есть только вечные интересы.
Через некоторое время самолет Горбачева, направляющийся в Соединенные Штаты, совершил промежуточную посадку на базе королевских военно-воздушных сил Бриз Нортон, где произошла его новая, хотя и краткая, встреча с Маргарет Тэтчер. Премьер, не ожидая вопросов со стороны Михаила Горбачева, пересказала мнение Ее Величества королевы Елизаветы II: «Она дала себе слово не принимать ни одного из советских лидеров, поскольку считает, что на их руках — несмытая кровь ее двоюродного дедушки, последнего русского императора Николая II, зверски убитого по приказу Ленина в 1918 году вместе со своей семьей».
Августейшая семья была убита варварским способом, жестокость углублялась тем, что августейшим мученикам было отказано в христианском погребении. Никто до сих пор не знает, где покоятся останки
