Не сказав больше ни слова, принц направился к двери. Все молча смотрели ему вслед. Наконец граф Черни заявил:
— Не думаю, что необходимо голосование парламента.
Все одобрительно закивали. Граф Черни обвел взглядом зал, но возражавших не нашлось. Немного помолчав, граф объявил:
— Нам надо собраться здесь завтра в десять утра, чтобы принц Август мог официально открыть заседание парламента.
Франц стоял в одиночестве, когда члены парламента, вполголоса переговариваясь, начали подниматься со своих мест. Граф Саудер видел, как верховный судья приблизился к герцогу Адамсу и что-то сказал. Бледное лицо Франса покрылось красными пятнами, а в глазах его вспыхнула ненависть. Но Франц тут же взял себя в руки и, пожав плечами, что-то ответил судье. Затем быстро направился к двери.
Глава 27
Дожидаясь Августа на вилле графа Саудера, Чарити нервно расхаживала по гостиной и присаживалась лишь для того, чтобы выпить очередную чашечку кофе. Гарри пытался успокоить сестру, однако у него ничего не получалось. Когда же принц Наконец вернулся, Чарити упала на софу и разрыдалась. Гарри, молча кивнув принцу, тут же вышел из комнаты.
— Чарити, дорогая! — Август бросился к жене и обнял ее. — Не надо плакать, Чарити. Все произошло именно так, как я предполагал. Франц опозорен, а я по-прежнему принц Юры.
Все страхи и напряжение, которые Чарити так долго хоронила в душе, вылились в море слез. Прижавшись к груди мужа, она безудержно зарыдала.
— Не надо плакать, дорогая. — Август гладил ее по волосам. — Чарити, любовь моя, не плачь. Тебе вредно так огорчаться. В этом нет никакой нужды. Вот, возьми, дорогая. — Август вложил в руку жены носовой платок.
Чуть отстранившись от мужа, Чарити утерла глаза, а затем высморкалась. Август рассмеялся:
— Удивительно… Как такой маленький носик может производить столько шума?
Она пыталась улыбнуться.
— Прости, Август, не знаю, что на меня нашло. Я не всегда такая.
— Нет, конечно, нет, — согласился принц. Он с беспокойством взглянул на жену: — Теперь все в порядке?
Она снова высморкалась и кивнула:
— Да, все в порядке.
— Хочешь узнать, что случилось на заседании парламента?
— Конечно, хочу. — Чарити взглянула на пустой кофейник и чашки, стоявшие на элегантном бамбуковом столике. — Выпьешь кофе, Август?
— С удовольствием, дорогая.
Чарити позвонила в колокольчик, и вскоре перед ними появился еще один кофейник, Выпив полчашки кофе, принц стал рассказывать жене о том, что происходило в парламенте.
Чарити внимательно слушала, одобрительно кивая время от времени. Но когда муж сказал ей, как собирается поступить с Францем, она воскликнула:
— Ты позволил ему уйти?! — Она не могла поверить тому, что услышала. — Его надо повесить, утопить и четвертовать!.. — Принцесса в негодовании взглянула на мужа. — Не могу поверить, что ты отпустил его!
Принц снова рассмеялся:
— Какая ты кровожадная, моя дорогая.
— Да, я ужасно кровожадная, когда речь идет о твоей безопасности, — сказала Чарити. — То, что Францу не дозволено больше появляться в Юре, не означает, что он перестанет замышлять заговоры против тебя! Он без особого труда сумел из Вены оказать давление на Рупника и Гинденберга.
— Франц дискредитировал себя здесь, в Юре. Дискредитировал себя также в глазах императора. Тебе нечего тревожиться.
Но Чарити не успокаивалась.
— Я не девочка, Август, — заявила она. — Этот человек опасен. У тебя есть все основания, чтобы арестовать его. Он лгал тебе!
При этом замечании Август ненадолго задумался.
— Знаешь, я не уверен, что он лгал.
Чарити в изумлении уставилась на мужа:
— Неужели ты хочешь сказать, что лгал император, а не Франц?
Принц допил свой кофе и поставил чашку на блюдце. Пожав плечами, проговорил:
— И в этом я также не уверен.
Она нахмурилась:
— Не понимаю, Август…
Он снова задумался. Наконец, повернувшись к жене, заговорил:
— Сомневаюсь, что Франц зашел бы так далеко, если бы прежде не согласовал с кем-нибудь свои действия. Его неудачная попытка переворота коснулась не только Юры, она затронула также интересы Австрии. Если бы Францу удалось сместить меня с трона, Австрия наверняка признала бы нового принца моим законным преемником, а Юра стала бы союзником Австрийской империи.
Чарити вопросительно взглянула на мужа:
— Но ты же не считаешь, что в заговор Франца вовлечен император, не так ли?
— Возможно, император не имел к этому отношения.
— Но тогда кто же?
— Неужели не догадываешься? — Принц с усмешкой взглянул на жену.
— Меттерних!.. — выдохнула Чарити.
Он молча кивнул.
— О, Август, что же это означает?
— Я подозреваю, что Меттерних согласился на этот план, потому что знал, что все равно ничего не потеряет. Он бы выиграл, если бы я сдался и согласился аннулировать Лондонский договор. Он выиграл бы, если бы я не сдался, а Франц дискредитировал бы меня и заменил бы более податливым Марко. И даже сейчас, потерпев неудачу, Меттерних ничего не потерял, хотя, разумеется, и не выиграл.
Чарити в негодовании воскликнула:
— Какое коварство! Почему же ты пытаешься замолчать это, Август? Тебе не кажется, что император должен знать, в какой чудовищный план был вовлечен его главный министр?
— У меня нет доказательств, — терпеливо объяснял принц. — Но даже если бы они у меня были, я не стал бы открывать этот ящик Пандоры. Не следует раздражать императора, он и так не очень-то доволен моей политикой. Для нас обоих лучше притвориться, что только Франц замешан в этом заговоре.
— А как же Марко? — спросила Чарити. Она судорожно сжимала в кулаке носовой платок. — Насколько он был осведомлен? Вспомни, он сказал тебе, что лично говорил с императором, а это наверняка ложь.
Август пожал плечами:
— Я думаю, что Марко — просто пешка. Думаю, это Франц сказал отцу, что послание, которое тот должен был передать мне, исходит непосредственно от императора. Когда же я спросил Марко, говорил ли он с императором лично, он захотел показать свою значимость при дворе и поэтому сказал, что говорил.
Чарити внимательно посмотрела на мужа:
— Значит, ты считаешь, что Марко не был вовлечен в заговор?
— Не знаю, дорогая. Думаю, что нет.
Чарити недоверчиво покачала головой:
