— Если это то, чего ты хочешь.
— Да, Джон. Это то, чего я хочу. Сильвер поджал губы.
— А Дезсталкер об этом не знает?
— Нет. И ты ему не говори. Он бы не понял.
— Не уверен, что я понимаю. Я думал, ты освободилась от этого дерьма. Я держал тебя за руку, промокал лоб и подтирал тебе задницу, когда ты выводила эту дрянь в прошлый раз. И не хочу, чтобы это снова понадобилось. Ты тогда чуть не погибла, Хэйзел.
— Я же не о том, чтобы снова сесть на плазму! В этот раз я держу все под контролем. Мне нужна только капля время от времени. Ты не знаешь, через что я прошла, Джон. Ты не знаешь, какой на мне груз ответственности.
— Я же сказал, что помогу тебе, Хэйзел. Если тебе нужна Кровь, будет тебе Кровь. Каждый имеет право идти в ад своей собственной дорогой. Как у шефа службы безопасности космопорта, у меня есть доступ ко всем наркотикам, захваченным на прилетевших кораблях. Пары капель никто не хватится. — Он помедлил. — Но ты уверена, Хэйзел?
— О, да. Мне в жизни всегда нужно было от чего-нибудь зависеть.
Джек Рэндом неторопливо шагал по улицам Мистпорта, и его никто не трогал. Было что-то в его твердой осанке и холодной уверенности, что убеждало людей держать дистанцию. И еще бластер, который он открыто нес на боку. В Мистпорте доступ к лучевому оружию был только у заправил. Рэндом шел в Квартал Купцов в поисках старого друга. Советник Дональд Ройал в молодые годы был одним из величайших героев Мистпорта и даже сейчас, на закате своих дней, был фигурой влиятельной.
Наконец Рэндом остановился перед потемневшим от копоти старым домом на краю квартала, определенно знавшим лучшие дни. Дональд Ройал мог бы позволить себе жить в любой части города, но его дом был здесь, и переезжать он не собирался, упрямый старик. Рэндом шагнул вперед и вежливо постучал в дверь. Долго не происходило ничего, а потом Джек почувствовал, что кто-то рассматривает его через глазок. Рэндом чарующе улыбнулся двери и убрал руки подальше от оружия. Дверь распахнулась, и перед ним оказалась потрясающая молодая женщина. Насколько Рэндом помнил, он ее в жизни не видел, но все равно продолжал улыбаться. Женщина была излишне высока, по плечам ее разметались растрепанные ярко-рыжие кудри. Можно было бы назвать ее хорошенькой, если бы не чуть широковатое лицо, но выдающиеся скулы придавали ей резкий и в то же время чувственный вид. Она держалась, как боец, и по ее холодному взгляду и неподвижным губам ничего нельзя было прочесть. Одежда ее была строго функциональна, но хорошего покроя, а на боку висел бластер в кобуре. Рэндом заметил, что ее рука находится на ремне рядом с оружием, и вежливо кашлянул.
— Добрый вечер. Мне нужен Дональд Ройал. Как я понял, он по-прежнему живет здесь.
— Он здесь, но я не знаю, хочет ли он, чтобы его сейчас беспокоили. Я его партнер и не даю отрывать его по пустякам.
— Я Джек Рэндом. Пришел поговорить с ним о планах нового Восстания против Империи.
Женщина внезапно улыбнулась, и ее глаза потеплели.
— Что ж, это не пустяк. Меня зовут Мадлен Скай. Входите. Извините мою осторожность, но к нам не каждый день заявляется живая легенда.
Она отступила, Рэндом вежливо поклонился и вошел в узкий и темный коридор. Плащ и меч он повесил, не дожидаясь приглашения, и позволил Скай провести его через холл в уютную гостиную, освещенную только масляными лампами, излучавшими мягкий жирный свет. Три стены были заняты рядами толстых книг в кожаных переплетах, а на четвертой была развернута экспозиция долго бывшего в употреблении холодного оружия — от узких кинжалов до огромного обоюдоострого боевого топора. Пламя уютно потрескивало за решеткой большого камина, увенчанного резной доской темного дерева в готическом стиле. На верху каминной доски стояли часы, помещенные в брюхо вырезанной из Дерева собаки с безобразной мордой. Ее глаза и вывалившийся из пасти красный язык двигались туда-сюда в такт тиканью часов. У камина в большом мягком кресле сидел старик с отсутствующим взглядом. Когда-то это был крупный мужчина, но могучие мускулы, украшавшие его фигуру в молодости, медленно исчезли с годами, и теперь одежда на нем болталась. По бокам изможденного лица свисали длинные пряди тонких седых волос. Мадлен Скай встала около кресла — достаточно близко для защиты.
— У нас гость, Дональд.
— Вижу, женщина. Я еще не слепой. И из ума тоже не выжил. Думаю, это кто — то важный, а не то ты послала бы его куда следует. — Он посмотрел на Рэндома долгим взглядом и нахмурился. — Я тебя откуда-то знаю. Никогда не забываю лиц.
А затем его взгляд прояснился, и он внезапно поднялся из кресла.
— Мой Бог, этого не может быть. Джек? Это ты, Джек? Будь я проклят, это ты!
Он широко улыбнулся и приблизился, чтобы взять протянутую руку в обе свои. Большие морщинистые ладони обхватили руку Рэндома.
— Джек Рэндом, чтоб я так жил! Какого черта ты здесь делаешь?
— Ищу старых друзей, — ответил, улыбаясь, Рэндом. — Сколько лет, сколько зим, Дональд!
— Чертовски много. Садись, садись, и дай мне на тебя посмотреть.
Джек установил кресло по другую сторону камина и сел, вежливо сделав вид, что не заметил, как осторожно, с легкой помощью Мадлен, опустился в свое кресло Дональд Ройал. Дональд изучал Джека острым, оценивающим взглядом. Никакой мути в этих глазах не осталось, будто одно воспоминание о том, каким он был когда-то, зарядило Дональда энергией. Мадлен отошла, чтобы дать им свободно поговорить, но остановилась в дверях, небрежно прислонясь к косяку. От Рэндома не ускользнуло, что ее рука по- прежнему покоится около бластера. Он тепло улыбнулся Дональду.
— Отлично у тебя здесь. Удобно. Мне нравятся твои часы.
— Правда? — спросил Дональд. — Сам-то я видеть их не могу. Но это была любимая вещь моей последней жены, и у меня не хватило духу их выбросить. Хорошо выглядишь, Джек. Ведь лет двадцать прошло с тех пор, как я последний раз тебя видел в этой же комнате и в этом же дурацком кресле. Такой ты был тогда живой и молодой бунтарь, так полон надежд и задора, что даже я не смог устоять. Дал тебе все золото, что у меня было, и имена всех, кто только мог бы к тебе прислушаться. Я бы и сам с тобой пошел, но даже тогда я уже был староват и слабоват для приключений. У тебя был дар убеждения, Джек. А я никогда не мог противиться плутам, умеющим внушать доверие.
— Ты был одним из первых, кто действительно в меня поверил, — сказал Рэндом. — Я никогда этого не забывал. Как и того, что ты не полетел со мной на Лайонес. Дела там пошли плохо с начала и до конца. Я был молод и неопытен, только еще искал путь. Мы одержали несколько побед, но в последней битве были разгромлены и обращены в бегство. Я бежал, спасая жизнь, пока отличные люди ценой своей жизни выигрывали для меня время. Но мы все-таки нанесли удар во имя свободы. И заставили Железную Суку испугаться, пусть и на миг.
— Я помню Лайонес, — отозвалась от двери Мадлен. — Ваша армия была разбита вдребезги, каждый десятый житель повешен за соучастие в измене, а выжившим в два раза увеличили налоги на следующие десять лет. Эти последние могли бы сказать, что на Лайонесе до вашего Восстания было лучше.
— Не обращай внимания на Мадлен, — заметил Дональд. — Она не верит в такую роскошь, как оптимизм и добродетель. Ее хлебом не корми, дай только заметить темную изнанку жизни. Она меня убедила вернуться к работе и вместе с ней заняться частным сыском. Я работаю мозгами, а Мадлен разбирается с плохими парнями. Должен сказать, за этот последний год я снова почувствовал себя живым, как уже сто лет не чувствовал. Жизнь на покое не для меня. Она еще настаивает на том, чтобы быть моим телохранителем, хотя я и сам пока не забыл, как держать меч.
— Уверен, что она истинный профессионал, — сказал Рэндом. — Мне нужно с тобой поговорить, Дональд.
— Конечно, Джек. Много что за это время случилось, что надо обсудить. Двадцать два года уже, как мы не виделись. Я вообще-то следил за тем, что ты делал, но до Миста новости доходят не быстро. Ты ничуть не изменился, Джек. В отличие от меня. Как ты сумел остаться таким молодым? Когда мы впервые встретились, тебе было под тридцать, и вроде бы ты с тех пор не постарел ни на день.
