– Правильно, – согласился волшебник, внимательно разглядывая потертые ножны через увеличительное стекло медальона, – есть такие заклинания, как же им не быть! Только от них больше вреда, чем пользы… Никаких сомнений – это те самые ножны! Отлично, – Олаф небрежно отпустил медальон. – Были у меня кое-какие опасения, – пояснил волшебник, так и не сказав, какие именно.
Олаф стал аккуратно заворачивать ножны в невесть откуда взявшийся кусок прозрачной пленки. Пленка празднично хрустела целлофаном и напомнила Тимке новогодние подарки под елкой: Дед-Мороз всегда приносил их в такой обертке. Как правило, конфеты. Тимка сглотнул слюну.
– Сушеный желчный пузырь скакула, – сказал Олаф, заметив тимкин взгляд. – Экранирует волшебные излучения. Теперь, Тим, эти ножны надо беречь как зеницу ока! Ты думаешь, почему вдруг Змея напала на тебя, когда ты к драконам летал подслушивать? Ладно, ладно, я все знаю, Боня рассказал… Она, дорогой ты мой, вовсе не за тобой охотилась, а за своими ножнами! Учуяла их, тварь такая. И поняла, что это единственное в нашем мире, чем можно всерьез повлиять на нее. Даже защиту свою убрала, чтобы в таком опасном месте на тебя напасть. Опасном для нее, – волшебник уложил ножны в специальный золотой футлярчик, который тоже возник из ничего; футлярчик Олаф положил в карман халата.
– Поверь, Змея очень рисковала! Если бы в этот момент поблизости от нее оказался Белый Дракон, то… – волшебник выразительно покрутил в воздухе руками, точно невидимому червяку голову оторвал. – В защите, понимаешь, она ничего и сделать бы тебе не смогла, – добавил Олаф, словно отвечая на тимкин немой вопрос, – защитный кокон – такая, братец, штука, что все отражает, но и от тебя наружу ничего на выпускает. Я имею в виду настоящую, профессиональную защиту. Не такую, как у вашей веревки, – волшебник дружески потрепал Тимку по голове.
– Но она могла бы меня раздавить, – в ужасе от собственной догадки прошептал Тим, – своим гадским коконом – хрясь! – и раздавить! А потом забрать то, что ей нужно.
– Э-э, для того, чтобы забрать, ей все равно пришлось бы защиту выключать, – невозмутимо ответил Олаф. – Так что она решила сразу с тобой разделаться. Не растягивая удовольствия. Одно не пойму – почему она не попробовала для начала заколдовать тебя? Чтобы ты ей сам ножны отдал. Змея ведь не могла знать, что на тебя колдовство не действует!
Тимка вспомнил то жуткое, ощущение, которое испытал на верхушке драконьей пирамиды тогда, в ту грозовую шпионскую ночь. И передернул плечами от отвращения.
– Попробовала, – коротко ответил мальчик. – У нее не получилось.
– Ага, – сказал Олаф. – Понятно. Не буду больше расспрашивать, вижу – тебе не очень-то и приятно вспоминать. Тогда о деле… – волшебник начал было еще что-то говорить, но страшный шум за стенами пирамиды заглушил его слова. Как будто одновременно сто танков завели двигатели и открыли беспорядочную стрельбу! Тимка кинулся к выходу и высунулся наружу.
Это были драконы. Низко вися над землей, они старательно утюжили степь огненными струями, выжигая и траву, и землю. Растянувшись цепью, друг за другом, драконы медленно плыли над равниной: следом за ними оставалась ровная широкая канава с гладкими, блестящими стеклом стенками.
Высоко над огненными трудягами висели, покачивая крыльями в горячих восходящих истоках, три дракона: большой белый, обычный зеленый и маленький рыжий.
– Три богатыря, – высовываясь подальше и махая рукой небу, захихикал Тимка. – Как на картине. Белый, Изер и Хозяйственный. Начальники!
– Здесь есть место потише?! – заорал почти в ухо мальчику Олаф. – Мы еще не закончили разговор.
– Есть! – заорал в ответ Тим. – Пещерка колдуна. Только там темно! Надо меч с собой взять, вместо фонаря.
– Обойдемся, – недовольно покачал головой волшебник, – не люблю оружия. Нига, ко мне, – совсем тихо, почти неслышно в этом шуме добавил Олаф и хлопнул в ладоши.
Крышка сундука слегка приоткрылась, как пасть неведомого сундукового кита, и из щели выпорхнула чудесная книга: ее коричневая обложка сияла серебром таинственных букв-иероглифов и переливалась радугой драгоценных камушков-песчинок. Пролетев по короткой дуге, книга мягко легла в протянутую руку волшебника.
– Доброе утро, дорогуша, – ласково сказал Олаф, легонько постучав по обложке пальцем, – просыпайся. Ты мне нужна.
– Какое утро? – возмутился Тимка. – Уже давно за полдень. Книжка, подъем! Ать-два, хватит дрыхнуть. Мы тобой сейчас вместо фонарика светить будем. Елочка, зажгись! – Тим дунул в корешок книге, пощекотал ее ногтем. Олаф с укоризной посмотрел на мальчика.
– А-й, это опять Тим! – звонко обрадовалась Нига, вспыхивая ослепительно белым сиянием. – Спаситель-избавитель мой! Самый несносный мальчишка на свете, – пожаловалась она волшебнику. – Опять он со мной без должного почтения… Ни тебе здрасте, ни поцелуев, ни слез радости! Хулиган ты, Тим-Тимыч, а не читатель. Варвар.
– Точно, – расплываясь в улыбке, сказал Тимка, – что есть, то есть. Люблю варварить!
– Шумно у вас что-то, – недовольно сказала Нига, – у меня внутри страницы аж в трубочку сворачиваются от такого грохота. Не могли, что ли, другого места найти для общения со мной, такой нежной, умной и красивой?
– Не волнуйся, – успокоил книжку Олаф, – сейчас будет тише. Ты нам лишь посвети, а Тимка отведет нас в спокойное, уютное место. Я-то здесь впервые, – волшебник огляделся, – не знаю местных укромных уголков. А Тим у нас, считай, настоящий старожил. Все знает!
– Все знать никто не может, – самоуверенно заявила Нига. – Ибо вселенная бесконечна, а бесконечность конкретно изучаемых факторов не дает возможности детального, целостного восприятия и познания окружающего нас мира, поскольку…
– Нига, свети! – не вытерпев, затопал ногами Тимка. – Молчи и свети. Это не у тебя страницы в трубочку сворачиваются, это у нас уши от твоей болтовни вянут. И скручиваются. Сейчас как дам… э-э… жаль, шеи у тебя нету… Ну, стукну, короче говоря.
– Фи, – надменно сказала Нига и сердито замолчала. Но засветилась ровным белым светом – что, собственно говоря, от нее и требовалось.
– Сюда, – Тим показал пальцем, – вон в ту дыру. Там раньше драконий колдун жил, так его съели, – мимоходом пояснил мальчик, направляясь к пещерке. – За глупость. Сам Изер и съел, наверное.
– Жаль, – опечалился Олаф, – можно было ведь как-то иначе, более гуманно… Отругать на первый раз, что ли.
– Вот его и отругали, – пожал плечами Тимка, – на первый, и на все остальные разы заодно. Насмерть, – мальчик вошел в пещерку. – Ну, вон там фигурки всякие драгоценные лежат, – махнул в сторону стеллажей Тимка. – Кубки разные, черепа. Можете посмотреть. По-моему, интересно. А там… – Тимка оглянулся, услышав позади себя сдавленный возглас.
Олаф, от волнения крепко прижав книжку к груди, во все глаза смотрел на великанскую серебряную страницу, на ее зеленые буквы – даже дышать, похоже, перестал. А кряхтела и что-то невнятно бормотала Нига, безуспешно стараясь привлечь к себе внимание волшебника.
– Вот это да-а… – наконец вздохнул Олаф. – Ой, извини, – он поспешно отнял руки от груди, с виноватым видом погладил книжку. – Надеюсь, я тебя не сильно придавил?
– Нет, – сердито проскрипела Нига, сухо кашлянула. – В меня твой увеличительный глаз уперся. Чуть обложку не поцарапал, – понемногу отходя, сказала она. – Больно ведь! Неприятно.
– Извини, – повторил волшебник. – Это я от неожиданности. Но тут такое обнаружилось! Сама посмотри, – Олаф осторожно поставил книжку на стеллаж, напротив гигантского листа. – И обязательно, слышишь – обязательно перепиши все эти знаки в себя! И попробуй их перевести, если сможешь.
– Может быть, и смогу, – уже совсем другим тоном, не самоуверенным, сказала Нига. – Попробую.
– Глянь-ка, – округлил глаза Тимка, – вот чудеса! Прямо персональный компьютер какой-то получается, а не волшебная книжка. И текст она просканирует, и перевод сделает. Слушай, а ты в Интернет вхожа? – с хитрецой спросил мальчик. – А где у тебя модем?
– Отстань, – огрызнулась Нига, – не мешай работать. Модемы-бодемы всякие… Наговорил разной чепухи! Меня болтуньей обозвал, а сам еще хуже. А… что такое «кампутер»?
– Машина такая, – охотно объяснил Тим, – умная-преумная! И играть на ней можно во всякие игры, и рисовать, и переводы она сама делает, с одного языка на другой. И книжки всякие внутри компьютера хранить можно, в виде этой, как ее там… в виде информации. У моего папы такая машинка есть, – похвастался мальчик, – обалденная! «Макинтош» называется.
– Э, ерунда, – снисходительно ответила Нига. – Я лучше.
– Чем же это? – обиделся Тимка за папин обалденный компьютер. – Чем?
– Да тем, что я живая, – гордо отрезала волшебная книга, – а твой кампутер – нет. Одно слово, машина! – Нига презрительно фыркнула, давая понять, что разговор окончен. И вплотную занялась работой, даже потускнела от усердия.
– Уникальная находка! – с трудом оторвав взгляд от серебряного листа, сказал Олаф и с жаром тряхнул тимкину руку в крепком пожатии. – Спасибо, что привел меня сюда. Вот порадовал так порадовал! Это же, Тим, страница из легендарного Завета древних волшебников, – Олаф глянул на растерянное лицо ничего не понимающего мальчика и поспешил объяснить: – Есть старинная легенда, в которой говорится о том, что древние чародеи перед своим исчезновением оставили в нашем мире особую книгу. Книгу, где описаны их великие деяния и раскрываются удивительные магические тайны мироздания. Где написано ровным счетом все и обо всем, – волшебник запнулся, с опаской глянул на Нигу, но та, к счастью, не услышала его последних слов, слишком была занята. – И где рассказано, куда ушли древние маги, – почти шепотом добавил Олаф. – А сам Завет, книга с серебряными страницами, хранится неведомо где и неведомо у кого.
– Большая, видно, книжка была, – с уважением заметил Тимка, смерив взглядом настенную страницу, – и волшебники, значит, тоже… С гору размером! Головастые.
– Вовсе не обязательно, – заверил мальчика Олаф. – В смысле, волшебники-то действительно были головастыми, то есть умными. А книжка, говорится в легенде, могла становиться какой угодно по величине. Такой, какой была удобна для ее читателя. Сама по себе.
– Это кто же тогда читал ее в последний раз? – задумался Тимка. – Да еще и лист выдрать смог. Кто-то очень большой и сильный. Начитанный- преначитанный! Дракон, что ли?
– Возможно, – неуверенно сказал волшебник. – Хотя очень я в этом сомневаюсь: драконы не большие охотники до чтения. Тем более древних письмен.
– А чтобы страницы рвать, вовсе и не нужно быть грамотеем, – заверил Олафа мальчик. – Я вот, когда был маленьким и читать не умел, кучу книжек испортил! На мелкие клочки их порвал. Это потом я уже поумнел и беречь их стал… лишь картинки фломастером разрисовывал… а портить уже – никогда не портил. Не рвал!
– Читатель, – рассмеялся волшебник, – книголюб. Ты только Ниге этого не рассказывай, хорошо? А то с ней какой-нибудь книжный инфаркт случится от твоих признаний, – Олаф выразительно показал глазами на волшебную книгу, – она такая чувствительная!
– Не буду, – серьезно ответил мальчик, – что я, зверь какой-нибудь? – и подмигнул волшебнику.
