девица. – Ты почти такой же тощий, так что пришлось впору.
Да уж, впору! Но не драться же теперь с ней из-за куска ткани?… Я стащил куртку и зло швырнул на постель. Следом отправился шарф. Воительница проводила взглядом доггеты, нашедшие приют под кроватью, и спросила невпопад:
– Тебя как зовут?
– Какая разница? – я сунул ноги в короткие войлочные сапожки.
– Да так… – она равнодушно пожала плечами. – Из вежливости спрашиваю.
– А тебя?
Девица помолчала, словно раздумывая, достоин ли я быть допущенным к столь сокровенной тайне.
– Мин.
– Мин? Странное имя…
– Ничего странного. А твоё?
– Джерон.
Она склонила голову к плечу, что-то вспоминая.
– Знавала я одного Джерона…
– Да? – оживился я. – И?
– Гад был тот ещё, – закончила свою мысль воительница, равнодушно следя за моей реакцией.
– В чём именно? – уточняю, потакая своему любопытству.
– А ни в чём. Просто – гад. Но ты на него не похож.
Я усмехнулся:
– Не торопись делать выводы. Имя определяет Пути.
– Но Пути могут перенести ударение с одного слога на другой, – сияющие глаза воткнулись в моё лицо, как клинки.
– В данном случае ничего не изменится, – я вернул ей колючий взгляд.
– Возможно, – она расслабилась, шагнула к дверям и уже на пороге бросила, не оборачиваясь: – А ты уверен, что в твоём Имени так мало слогов?
Я остался стоять на месте, тупо глядя в стенку. Прошло почти три минуты, прежде чем досада нашла выход на волю в череде грубых ругательств. С ума сойти, как же мне везёт на женщин! Одна другой краше и умнее! Если бы ещё научиться выигрывать хотя бы только одну партию из десяти…
Втайне ваш покорный слуга надеялся, что на кухне проведёт время за чисткой рыбы, но – в полном одиночестве. Не получилось: едва я успел сбрызнуть водой чешуйчатые бока лосося и взялся за нож, в дверях возникла Мин. Бесстрастная донельзя. Я сделал вид, что не заметил её появления, она сделала вид, что ей всё равно. Впрочем, ей, похоже, и впрямь было наплевать на мои чувства и мысли: девица прошлась по кухне, понюхала свисающие с потолка связки трав, щёлкнула пальцами по кастрюле (с некоторым интересом прослушав раздавшийся заунывный звон), потрогала лезвия валяющихся на столе ножей, плюхнулась на лавку и авторитетно заявила:
– Скучно тут у вас!
– Мы не жалуемся, – возразил я, проводя ножом по серебристой спине рыбины.
Фрррр! Чешуя полетела во все стороны. Как обычно. Не стоило и пытаться действовать аккуратнее – только вывозил себя и мебель. Печально обозрев причинённый ущерб, я решил удвоить скорость и усилия. Странно, но чистка пошла веселее, а серебряные блёстки норовили теперь упасть совсем рядом с полем боя…
Мин смотрела, как я играюсь с ножом. Внимательно смотрела. Я бы даже сказал, что она пыталась увидеть то, чего нет. По крайней мере, ровно мерцающий взгляд девицы следовал за моей рукой с настойчивостью, которой позавидовала бы иная гончая. Признаться, повышенный интерес к моей скромной персоне всегда вгонял меня в ступор и заставлял смущаться, краснеть, спотыкаться и делать массу глупостей, но на сей раз я был слишком зол, чтобы обращать внимание на бесцеремонную наблюдательницу. Тем более, что под руку она ни с советами, ни с замечаниями не лезла…
Шлёп! Лосось с моей помощью перевернулся на другой бок, и работа пошла по новой. Минута, другая – и рыба окончательно избавилась от своей кольчуги. А заодно – и от внутренностей. Я плеснул в тазик воды и погрузил туда свежевычищенную тушку. Получится замечательный ужин! Правда, вместо двух едоков за столом будут четверо, но, думаю, на всех хватит. Так, сколько времени займёт готовка? Пожалуй, не меньше часа – уж больно толстая рыбина. Можно будет малость побездельничать…
Я почувствовал, что немного устал, когда стряхнул с пальцев комья налипшей чешуи, вымыл руки и ополоснул нож. Несколько минут медитативного бдения над источающей свежий аромат рыбой привели меня в умиротворенное состояние, вновь отодвинув завесу обиды, через которую я так люблю смотреть на окружающий мир. Наверное, именно поэтому и обратил внимание на презрительное «Сссс!…», раздавшееся со стороны Мин, когда нож опустился в воду. Я ещё хотел спросить, не имеет ли она что-то против мытья посуды, но чудное видение, появившееся пред нашими очами, заставило отложить любые вопросы на «потом».
Гизариус (а этим видением был именно гостеприимный доктор) сиял. Нет, даже не так: он светился изнутри, как будто в его венах вместо крови тёк солнечный свет. Никогда не видел, чтобы человек выглядел настолько довольным. Интересно, почему? Может быть… А, чего гадать – спрошу:
– Вам было явлено чудо, дядя Гиззи?
– А? – он перевёл взгляд на меня, но вряд ли увидел лицо вашего покорного слуги: тёмные глаза источали неземное блаженство.
– Вы сами на себя не похожи. Что-то произошло?
– Да, произошло! – нет, он то ли пьян, то ли злоупотребил собственными травками.
– И что же? Поведайте нам, недостойным, сделайте милость!
Доктор, наконец-то, высунул голову из панциря наслаждения:
– Неужели сам не понимаешь? Ты же… У меня дома… Настоящая эльфийка!
– А бывают ненастоящие? – невинно спросил я. Гизариус оставил мою иронию без внимания.
– Эльфийка… да ещё и…
– Беременная. Знаю. И поэтому Вы ведёте себя, как кот, нализавшийся сметаны?
– Какой ты грубый! – отметил доктор. Привычно, но без всегдашнего укора. Да, видно, мои жалкие потуги привлечь внимание меркнут перед той, что совсем недавно не надеялась на спасение… Обидно, фрэлл подери!
– Всё равно не понимаю Ваших восторгов.
– Да ты представить себе не можешь!… Я же… я смог… осмотреть… – Гизариусу явно не хватало слов.
– Могу поспорить, Вы воспользовались этой возможностью по полной! Ну и как она? В плане осмотра? – я провёл ладонью по воздуху, рисуя предполагаемые округлости.
Доктор покачал головой, глядя на меня, как на безнадёжного больного:
– Куда тебе понять… Ты и эльфов-то, наверное, никогда не видел…
Я хмыкнул, но промолчал. Видел, дядя Гиззи. Поверь, насмотрелся вдоволь. И эльфов, и эльфок. Вместе. Отдельно. Может быть, их было и не так уж много, но я прекрасно помню, как долго – несколько лет – вообще не мог видеть никого из листоухих. Потом успокоился. Смирился. Даже смог признаться самому себе, насколько они прекрасны…
– Не видел, говорите? Так могу прямо сейчас пойти и посмотреть! – весело заявил я.
Взгляд доктора остановился. Потоптался немного на одном месте, потом существенно прояснился:
– Совсем забыл! Она просила тебя позвать!
– Просила? – я слегка опешил. Зачем это я понадобился эльфке? Решила выяснить, узнана она или нет? И если узнана – прикончить меня на месте?
– Не заставляй её ждать! – Гизариус махнул рукой. – Она в соседней комнате… Моется.
– Что?! – я должен присутствовать при омовении? Ни в какие ворота не лезет…
– Иди, иди, – подтолкнул меня доктор.
– И не подумаю! – упираюсь.
