— Я полагаю, один, — сказал шериф.
Молдер легонько поддал ногой пустую жестянку из-под пива. Та, отлетев, ударилась в другую, такую же; а та, в свою очередь, подкатилась к третьей. Судя по длине огарка, свеча горела не больше пяти минут. Три жестянки… нет, вон и четвертая.
— Один подросток вряд ли смог бы выдуть столько пива, — сказала Скалли. Молдер только улыбнулся.
Шериф Оукс опять пожал плечами.
— Я полагаю, он был один, — с безнадежной настойчивостью повторил он.
— Возможно, — мягко проговорил Моддер. — Это тоже вполне возможно, шериф Оукс.
Шериф посмотрел на него искоса и тут же отвел взгляд.
— А вот это интересно, — сказала Скалли и, нагнувшись, подняла с земли обгорелый обрывок бумаги.
— Что там? — спросил Молдер.
— Копия абзаца из какой-то книги, — ответила Скалли, идя к ним. — Причем, суда по всему, копия официальная, посмотри.
Шериф демонстративно отвернулся.
Тра-та-та-та-та…
От прямоугольника плотной бумаги почти ничего не осталось, — пламя переварило его едва ли не целиком.
— Видишь, поверху идет отдельно написанное название книги. Уцелело только окончание: «…в Америке». Так до сих пор работают в некоторых провинциальных библиотеках, — каждая страница копии имеет верхний колонтитул, где повторяется название оригинала, с которого копия снята. Причем, похоже, это школьная библиотека.
— Почему ты так решила?
— Розовый мазок на складке бумаги. Красными чернилами ставят отметки в формулярах именно школьных библиотек. Видишь?
— Пожалуй, — согласился Молдер, вчитываясь в остатки текста на обрывке. Крупными буквами было выделено: «Восстань! Восстань!» А перед этим — что-то вроде «…земли и королей подземного мира! Повелеваю…», «…кичащиеся своей праведностью…» Да, ведьмовщина. Ребятишки развлекались, вызывали сатану. И доигрались, похоже. Ритуальное убийство? Расчлененка сюда вписывается буквально со свистом.
И это — четверть века спустя после шагов Армстронга по Луне.
— Что за гадость теперь дают читать в школьных библиотеках, — брезгливо сказал шериф, сбоку всматриваясь в мокрый, испачканный гарью обрывок.
Какая техника задействована, подумал Молдер. Целлюлозная промышленность. Типография. Сканирование. Копирование. Лазерная печать. И все ради того, чтобы пятнадцатилетний балбес, наглотавшись пива, мог, не напрягая собственной памяти, по бумажке прочесть пять строк, обращенных к какому-то бесу.
— Надо пройти по всем школьным библиотекам, — сказала Скалли. — Выяснить, кто взял книгу, название которой кончается на «в Америке» и которая посвящена ведьмовству и прочей мистике. Думаю, большого труда это не составит… Сколько тут у вас школ, шериф?
— Да, по сути, приличная школа в Мил-форд-Хэйвене одна, — сказал шериф. — Школа Кроули, — и он протянул руку к обрывку. — Давайте, я займусь.
Молдер аккуратно спрятал обрывок в полиэтиленовый пакет, а пакет не менее аккуратно положил к себе в карман.
— Благодарю вас, шериф, Оукс, — мягко сказал он. — Я сделаю, не беспокойтесь, — и он улыбнулся. — Зачем-то же мы здесь?
Рука шерифа еще мгновение оставалась неподвижной, чуть дрожа на весу. Потом шериф спрятал обе руки в карманы.
— Я вырос в этом городишке, — задумчиво сказал он, не глядя на Молдера. — И с детства слышал… странное. И даже видел порой. Всегда думал, что мне мерещится… мерещилось. До сегодняшнего дня. Теперь — уже не мерещится. Теперь я начинаю думать, что все это правда.
— Что — правда? — спросила Скалли. Шериф словно очнулся.
— Я пойду к машине, — сказал он. — Подожду вас там.
— Ну, что? — спросила Скалли. — Сразу ощутил себя в родной стихии?
— Нет, — ответил Молдер серьезно. — Никто еще мне не доказал, что наш дьявол прилетел с Альфы Центавра.
— А если докажут?
— Тогда наступит совмещение.
— Для Джерри Стивенса оно, по всей видимости, рке наступило.
— Да, похоже.
— Тебе не кажется, Молдер— она зябко поежилась, глядя то на пень, то выглядывая из-под зонтика на мутное небо, низко нависшее над промокшей осенней листвой, — что здесь и впрямь как-то жутковато?
Тра-та-та-та-та…
— И дождь идет и идет.
— Это надолго, — сказал Молдер.
— Он произвел на тебя впечатление, этот шериф, — холодно сказала Скалли. — Я же чувствую. Он явно подействовал на твое воображение.
— Да, похоже на то, — повторил Молдер.
— А я думаю, что кто-то очень умело и нагло использует местный фольклор, чтобы запутывать следы. Я думаю, что на самом деле тут нет ничего странного — просто там, где есть десять романтиков, всегда отыщется один наглец, который сумеет пустить им пыль в гла…
Монотонное тра-та-та на ее зонтике дополнилось увесистым сырым шлепком, и Скалли осеклась, инстинктивно втянув голову в плечи. Потом еще одним. Двумя. Потом на цветастый и черный барабаны пригоршнями посыпались какие-то тяжелые упругие сгустки, и ручки зонтиков заходили ходуном.
— Господи!
Это были жабы. Сотни, тысячи громадных жаб густо рушились с небес. Ткань зонтов пружинисто расшвыривала их в стороны, и слкзисто поблескивающие мускулистые тела молча падали чуть поодаль, и чуть дальше, и еще подальше — но, как ни в чем не бывало, сразу принимались потягиваться и озираться, и переползать с место на место, словно бы осваиваясь после утомительного, но вполне обыденного переезда из одного отеля в другой. А те, что едва ли не подкатывались под ноги Молдеру и Скалли, — те, как по сговору, рассаживались в круг и замирали, пытливо и холодно заглядывая агентам в глаза.
Так продолжалось несколько минут. Потом живой поток стал слабеть, пошел на убыль. Шлеп- шлеп-шлеп… шлеп-шлеп… шлеп… тра-та-та… шлеп.
Тра-та-та-та-та…
Все.
Самая крупная жаба неторопливо подползла к левой ноге Скалли, подняла голову и, по примеру остальных глядя ей прямо в лицо, утробно и предостерегающе закряхтела.
— Господи, — снова сказала Скалли и лишь тогда догадалась отдернуть ногу. Пропитанная унылой сентябрьской влагой поляна кишела неторопливым, деловитым движением.
— Совсем ничего нет странного, — сказал Молдер— Ну совсем ничего.
Средняя школа Кроули Милфорд-Хэйвен, Нью-Гемпшир 12.36
Небрежно прислонившись плечом к стене возле двери класса, Молдер одиноко стоял в пустом школьном коридоре, поджидая Скалли и едва слышно посвистывая сквозь зубы. Через стекло двери было видно, как подростки рассаживаются за свои столы, а сухопарая пожилая учительница, сдержанно улыбаясь, ждет, когда они утихомирятся. Ну — просто мама родная, подумал Молдер. Скалли уже шла с другого конца коридора, широко размахивая рукой — будто не была уверена, что напарник заметит ее сразу и без этой нелепой отмашки. Молдер не нашел ничего лучше, как помахать в ответ. Будто они расстались
