– А... Артем...
– Ты его звала?!
– Но ты же мне сказал – выпутывайся сама. Стоявший рядом с Токаревым боксер сполз по стене на корточки и буркнул себе в колени:
– Ну, дура...
Артем глянул на него и попросил:
– Лихо, ты подожди меня здесь чуток, я быстро...
Лихо, не глядя на него, кивнул, продолжая что-то бормотать, а Токарев обогнул Тульского и зашел в квартиру...
...На кухне молодые люди в две глотки набросились на девушку – орали минут пять, не повторяясь, причем самым ласковым обращением было «идиотка» и «истеричка». Света хлопала глазами, переводила взгляд с одного на другого и мудро молчала, чем довела Артура до белого каления – он даже трепанул ее пару раз за шиворот халата. Токарев руки не распускал, но недопитый чай из чашки выплеснул в сердцах на стенку..
Когда первая волна криков начала стихать, в квартиру заглянул Лихо:
– Там это... Соседи, кажись, под стрельбу ментов вызвали... Вы тут все, я смотрю, не чужие друг дружке... Уголовный розыск, опять же... Сами с мусорами и разбирайтесь... А мы поехали...
Ребята одновременно посмотрели на него – Артур извиняющимся жестом развел руки, одной из которых продолжал сжимать ствол, а Артем промямлил нечто невнятное:
– Слушай, ты там пацанам объясни как-нибудь... Я потом... Лады?..
В этот момент Света тоненьким голосочком сказала:
– Спасибо.
Лучше бы она этого не говорила – Тульский и Токарев снова начали орать как резаные. Лихо покрутил головой, махнул рукой и, матерясь, выскочил из подъезда к ничего толком не понимающим приятелем – они еле успели разминуться с прибывшим нарядом милиции из 16-го отделения. Дежурный сопоставил адрес, оставленный Тульским, с заявкой соседей Светланы о стрельбе и быстро принял командирское решение – не только направил в адрес наряд, но и отзвонился Токареву-старшему.
Василий Павлович встретил в 16-м вернувшийся наряд вместе с Тульским и своим сыном и, естественно, захотел разобраться в обстоятельствах применения Артуром табельного оружия...
Несмотря на невразумительное мямленье обоих, Токарев-старший, обладавший колоссальным опытом, все понял достаточно быстро. Когда до него дошло – он сначала хрюкнул, а потом начал орать, топать ногами и брызгать слюной. В заключительной части своего эмоционального выступления Василий Павлович сказал:
– Так, хорошие мои... Ну, с Артемом я отдельно, дома... поработаю... А ты, Артур, в этом году в выходные и государственные праздники никогда не спрашивай, кто дежурит по району от розыска 16-го. Потому что дежурить будешь ты. Графики на стенке у Ткачевского – для других написаны... Вопросы есть?
Тульский кивнул:
– А в религиозные праздники? Начальник розыска ласково улыбнулся:
– Ну, мы ж не звери... В крестный ход дежуришь не ты, ты на Смоленском кладбище бдишь с молодняком – чтоб религиозной розни не разжигали... А теперь – письменные объяснения мне!!! Оба!!!!
Артур с Артемом пошли гуськом в кабинет к Тульскому, а Василий Павлович в журнале учета информации 16-го отделения по поводу заявки соседей Светланы лично написал: «Разбор на месте. Профбеседа»...
В кабинете же у Тульского пошел напряженный разговор:
– Артем, между нами... а ты давно со Светкой... давно ее знаешь?
Токарев-младший пожал плечами:
– Ну, с полгода где-то... Случайно познакомились. Я из метро выходил, натолкнулся на Ар-кашу из нашего клуба – он куда-то очень торопился, выручай, говорит, проводи девушку. Ну, какие проблемы... Пошел провожать. Доходим до подъезда – на меня выскакивает какой-то мужик с цветами и в галстуке и как даст мне в морду... Я говорю, товарищ, вы немножко не так оцениваете ситуацию, а он кидается и все... Рубашку мне порвал... Пришлось его... того... выключить ненадолго. А Светка предложила рубашку зашить. То да се, бараньи яйца... Аркаша потом узнал – даже не обиделся, ржал только... Ну и понеслось...
Артур скрипнул зубами, Токарев вздохнул и продолжил:
– А тут она звонит, плачет, караул, говорит, убивают... Я – пацанов в охапку и на Седьмую... Спрашиваю еще: кто, мол, в курсе – что за грядка с коммерческого на Куйбышева получает? Лихо говорит: «Соседи, рядом же с Петропавловкой... В харю узнаем. А нет – так купим им билет на рейс без обратной брони...» Ну и... Вот и купили... А ты-то как там нарисовался? Тульский махнул рукой:
– Примерно так же, как и ты... Ну, сука... Мы ж друг дружку там покалечить запросто могли! Артем кивнул:
– Запросто. Слава богу еще, когда ты шмалять через дверь начал – рикошетом никого не зацепило... Перед пацанами неудобно...
Помолчали. Потом Артур, продолжая внутренне кипеть, спросил, запинаясь:
– А ты с ней... Тебе с ней хорошо было? Артем дернул углом рта:
– Не жаловался... А тебе? Слушай, ты меня спрашиваешь, прямо как муж. А я, сдается мне, еще до тебя с ней познакомился.
– Ну, тварь...
Долго договаривались, что писать в объяснительных, поглядывая друг на друга раздраженно, но без враждебной злости. Наконец отписались.
– Ты куда сейчас? – спросил Артур. Артем пожал плечами:
– Да хочу к Светлане заглянуть, разговор договорить... А ты?
– У дураков мысли сходятся, – буркнул Тульский, испытывая и злость, и ревность, и досаду на самого себя и не желая уступить право «первой разборки» Артему. – За такие косяки воспитывать надо...
– И как же ты предлагаешь... повоспитывать?
– Кверху каком! В прямом смысле – то есть ремнем по жопе! Чтоб, если уж в голове мозгов нет – так чтобы жопой научилась и прочувствовала...
...Через полчаса оба ввалились в квартиру к Светлане – злые, так как по дороге продолжали накручивать друг друга. Света встретила их молча – все в том же коротеньком халатике, но почему-то в туфлях на высоком каблуке.
– Так, – сказал Тульский, тяжело дыша и выдергивая ремень из брюк. – Вот что, красавица заголяй-ка свою задницу...
И то ли его Светлана не так поняла, то ли наоборот поняла все именно так, но решила изменить ход событий – но она тут же скинула с себя халат, оставшись лишь в чулках и туфельках. Тульский и Токарев остолбенели, а Светлана, быстро подойдя к ним и чуть присев, стала одной рукой расстегивать штаны одному, а второй – другому.. Надо сказать, получилось это у нее довольно ловко, словно уже имелся опыт... Ну а дальше – дальше понеслось такое, что остается лишь удивляться, как на ее крики и стоны соседи (видимо, привыкшие ко многому) вновь не вызвали милицию...
Ушли от нее «молочные братья», как и пришли, вместе. Смотреть друг на друга они избегали – неловко как-то было. Выйдя на улицу, помолчали. Потом Тульский выдавил из себя все же улыбку:
– Ой, мама моя мама... Ладно – проехали, дальше жить будем... Забегай ко мне завтра... точнее – уже сегодня... Почирикаем за жизнь... Братишка...
Токарев
