администратора Гурия и секретарши Ирины Ивановны Мащенко, c хлебосольным подносом двинулся навстречу правительству.
Жирный зной попостнел.
Вездесущий оркестр заиграл туш.
Счастливо залаяли псы.
Восторженно заржали лошади.
Длинный полотняный лозунг «Долой тяпства!» c трепетом заколыхался на ветру.
Репортеры, выпятив животы, побежали к трибуне. Десятки фотоаппаратов нацелились на правительство. Вспыхнул магний.
Товарищ Сталин, а также тт. Ворошилов, Орджоникидзе, Калинин, Киров, Куйбышев и другие официальные лица начали обходить ряды участников пробега. Андрей Тихонович намеренно подвел правительство к прилежаевской команде и мигнул товарищу Гурию. Администратор выступил вперед и представил самому вождю «гордость Прилежаевского конного завода». Сталин со знанием дела разглядел металлическую пластинку на затылочном ремне лошади. На пластинке было выгравировано: «Черный Вихрь». Рулевые советского государства уставились на Черного Вихря. Сильный жеребец c крепкими округлыми мышцами, гибкими суставами, напряженными сухожилиями выглядел по-королевски пышно. Он стоял над Иосифом Виссарионовичем, опустив свою большую голову, и подозрительно косился на него глазами. Вождь ему не нравился. Сталин потребовал морковку. Ему дали. Сталин начал кормить ею Черного Вихря, одновременно гладя его по щеке. Затем вождь что-то шепнул ему на ухо, Черный Вихрь вздрогнул и дернул головой. Вождь сделал шаг, похлопал коня по гнедому крупу и молвил проникновенным голосом:
– Волшебная лошадь! Как вы считаете, товарищ Киров?
– Да, лошадь хоть куда! – согласился c вождем один из любимцев партии.
– Прямо социалистический алмаз! – выпорхнуло из уст всесоюзного старосты.
«Фантастический скакун!» – подумал Клим Ворошилов.
– Ему три года, товарищ Сталин! – дергая щекой, задушевно воскликнул Ляшко. – На моих глазах вырос. Мы возлагаем на него большие надежды.
– Большие надежды возлагаете... – размеренно повторил вождь. – А не тот ли это жеребец, которому все газеты предсказывают победу?
– Это жеребец чистых кровей, – ворвался в разговор администратор Гурий. – Вы c ним поосторожней, товарищ Сталин, он у нас раздражительный.
– А вы кто такой? – нахмурил брови вождь.
– Это наш администратор Исидор Кириллович Гурий, – доложил Андрей Тихонович.
Вождь вгляделся в лицо товарища Гурия. Лицо ему понравилось.
– Чистых кровей, говорите, эта лошадка?..
– Чистых, товарищ Сталин! – голосом наибольшей звучности откликнулся администратор.
– Это хорошо, что чистых! – улыбнулся, как на портретах, вождь. – Я безоговорочно восхищен Черным Вихрем!
– Он к вам тоже привязался, товарищ Сталин! – радостно воскликнул администратор.
Иосиф Виссарионович извлек из кармана трубку, набил табаком «Герцеговина-Флор», закурил и обвел свою свиту лукавым взглядом.
– А кто руководитель этой команды? – спросил он после некоторого молчания.
– Так вот Гурий и есть руководитель! – музыкально мурлыкнул товарищ Ляшко.
Вождь повернулся к администратору, затянулся, выпустил изо рта дым, слегка взмахнул трубкой и тихо спросил:
– Значит, Черный Вихрь пойдет под вашим личным руководством?
– Да, товарищ Сталин! – так же тихо ответил администратор.
– А кто наездник? – не унимался вождь.
– Ким Родионов, товарищ Сталин! – быстро сообщил администратор.
– Так за кем же будет победа, товарищ Гурий?
– Победа будет за нами, товарищ Сталин! – со всей патриотической ответственностью заявил Исидор Кириллович.
«Как хорошо сказал, шельмец! – подумал вождь. – Надо запомнить». И запомнил.
– Удачи вам, товарищ Гурий! Возвращайтесь c победой!.. Начинайте, товарищи!
Администратор щелкнул пальцами. Ким Родионов заносчиво подошел к Черному Вихрю вплотную, надменно протянул ему левую руку, правой схватил за ремешок и ловко сел на коня. Затем он крутанулся и двинулся по дорожке на стартовое поле пробега.
Повсюду загудело.
От трибуны группами прорывались репортеры – все хотели видеть вождей и лошадей c близкого расстояния.
Репродуктор рычал-надрывался:
– Товарищи! Отойдите за пределы досягаемости задних копыт!
Но тут раздалась команда приготовиться. Дали старт. Лошади c поразительной быстротой понеслись от бушующей трибуны на запад. Их неудержимо влекло в Париж.
Глава XXXII
В ДЕШЕВОМ ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ РАЮ
Таксомотор перевалил через мост и тихо пополз по набережным Сены. Справа плыл «кораблик» Сите со знаменитой Парижской Богоматерью. Всюду, куда ни глянь, царило великолепие! Кружилась голова и захватывало дух.
Гвардейцы кардинала... Именем короля!.. Один за всех и все за одного!.. Либертэ, эгалитэ, фратернитэ... Дерни за веревочку, дитя мое, дверь и откроется!.. Государство – это я! А ля гэр ком, а ля гэр... После нас хоть потоп!.. Вставай, проклятьем заклейменный!..
В голове Остапа Бендера пронеслась вся великая история Франции.
Он попросил шофера остановить недалеко от бульвара Распай. На другом берегу Сены по- прежнему стоял Лувр. Остап полюбовался несомненно дорогим спортивным автомобилем, ослепительно сверкающим никелированным корпусом, и направился к гостеприимной террасе кафе «Одинокий журавль». Под длинным полотняным тентом стояли столики. Остап миновал столики, вошел в кафе, остановился у зеркала, поправил галстук c маленькими подковками, смахнул пылинку c черного люстринового пиджака и направился в зал. Тут было шумно и тесно. C крохотной сцены под фортепианный аккомпанемент ровно лилась заунывная тягучая песня:
Напудренным гарсонам приходилось перекрикивать стук тарелок и разноязычные голоса посетителей. Остап щелкнул пальцами, подозвал одного из гарсонов и выдавил из своего горла несколько французских слов:
– Я ищу Джона, Джона Кервуда.
Гарсон подбородком указал на столик неподалеку от невысокой стойки, около которой теснились
