Париже сосредоточено все, что есть величайшего в мире... Нет, просто смерить глазами. Нужно же узнать, куда стремился советский паломник-пилигрим.
Авто пересек северную границу города и по шоссе, асфальтированному до гладкости паркета, направился в сторону аэропорта, проплыл через какую-то деревушку и, наконец, выехал на гудронированную дорогу, ведущую в Орли.
Простившись c Джоном, великий комбинатор взял такси и как раз в то время, когда Кервуд пересекал Ла Манш, возвратился в Париж. Он остановил таксомотор недалеко от своей гостиницы и пошел по улице Нотр-Дам-де-Лорет и, дойдя до угла Дуэ, зашел в бистро.
– Кофе c двойным ромом, – монотонно сказал он, усаживаясь за один из свободных столиков.
За стойкой сидело четверо посетителей. Было уже поздно. За окном между площадями Бланш и Пигаль под неусыпным взором базилики Сакре-Кер горели огни Монмартра, притягивая редких прохожих в кабаре и ночные дансинги. Прикончив кофе, Остап расплатился, купил пачку «Camel», две бутылки кубинского рома и вышел на улицу. Тротуарные плиты были несколько мокрыми от дождя. Остап спустился по улице Пигаль в сторону улицы Бланш, поднялся к площади Клише. Через пять минут он был в гостинице.
Был первый час ночи. До отъезда советской команды оставалось трое суток. Остап прошел по коридору и как бы случайно остановился у номера Ляшко. Андрей Тихонович спал: был слышен храп. Остап попробовал приоткрыть дверь, она поддалась. Он легко вошел в номер и, поставив на трюмо бутылку, быстро вышел. То же самое он проделал в номере Кима Родионова. «Для чего я им презентовал этот чертов перебродивший сок? – думал Бендер. – Я не знаю, как прокрутить эту комбинацию? Может, проще снять двух девчонок на Пигаль? Нет, не будем поступью великана занимать мост. Не купится. Париж Парижем, а система в него въелась по самые кости. Значит, остается только этот, последний, вариант. Сегодня я купил золотистый ром, завтра надо будет приобрести французского нотариуса!» C этими думами великий комбинатор поднялся по лестнице, покосился на рыхлого c рыжеватой бородой коридорного, вошел в свой номер и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать.
Под утро его разбудил телефонный звонок. Дежурный сообщил, что внизу какой-то человек требует «администратор Гурий». Остап быстро спустился. В вестибюле на зеленом диванчике сидел Джон. Под глазами у него были черные мешки. Видимо, компаньон Бендера не спал всю ночь.
– Май дарлинг, на вас нет лица!
Джон сразу перешел к делу.
– Покупатель готов.
– Конгениально.
– А у вас все готово?
– Сейчас только утро. К вечеру, мой друг, к вечеру. Как говорят французы, все дело в шляпе. Где вас найти? Или нет. Вам не хочется выпить старого доброго лимонада перед ланчем? Нет? Тогда отправляйтесь в мой номер и хорошенько проспитесь. Вечером будет небольшая пьянка.
– Sorry?
– Little party... Drink... Ясно?
– О, ясно!
– До вечера. Вот вам ключи. Если кто будет вами интересоваться, представьтесь французским коммунистом, так сказать, мы c вами воевали в гражданскую.
– Кем представиться?
– Позже...
Бендер вышел из гостиницы. Взглядом он приказал швейцару поймать такси. Швейцар засуетился и зовуще взмахнул рукой: подъехала «альфа-ромео». Швейцар добродушно открыл дверцу. Остап влез на заднее сиденье.
– Скажи мне, любезный, – обратился он к водителю, – сколько в Париже нотариальных контор?
– Нотариальных? Вы хотите сказать, адвокатских? Очень много, месье, очень много.
– Мне нужна самая обыкновенная, средненькая контора.
Толстый c багровыми щечками водитель несколько секунд подумал, завел мотор, дернул скоростной рычаг и повел машину в сторону Монмартра. Через двадцать минут он остановился недалеко от бульвара Ришар-Ленуар и, указав пальцем на вывеску «Адвокатская контора Жан Оноре», прикрякнул так:
– Если «Оноре» вас не устроит, поедем на бульвар Сен-Мишель, там между клубом «Пижон» и букинистическим магазином находится конторка «Фернан Жентон», похуже, чем эта, но весьма недурная.
– Хорошо, я скоро.
Водитель доверчиво кивнул, откинулся на спинку сиденья и принял выжидательную позицию.
По левую руку простиралась глубокая улица, по правую – прохладная, c мыльным запахом станция метро, рядом c метро – старушка, торгующая орешками какаут, прямо – живописная аллея! Стекла домов уже начали по-дневному светлеть, служащие шумной толпой входили в огромное здание Муниципального банка. Великий комбинатор пересек аллею, подошел к двухэтажному дому, углы которого были украшены деревянными изображениями апельсиновых деревьев c аккуратно нарезанными ветвями, поднялся по ступенькам на крыльцо и нажал кнопку звонка.
Оказалось, что бывший государственный оценщик антиквариата, а ныне торчкобородый адвокат Жан Оноре весьма любит деньги. Особенно ему нравились крупные суммы. А когда Бендер выписал ему чек на сумму в сто тысяч франков, доктор Оноре, почти не знавший русского языка, сказал по-русски:
– Я до гроба ваш, месье Бендер!
– Вот до гроба не надо, – ответил ему на это Остап. – Итак, в пять вечера на Шмэн-Вер.
– Я буду там гораздо раньше.
Остап возвратился к машине.
– Бульвар Сен-Мишель отменяется. В гостиницу! Или нет. Пусть поспит. Никогда не был в «Мулен-Руж». Поехали в кабаре!
К вечеру великий комбинатор был в своем номере.
– Итак, мой друг, вы французский коммунист, – плавно начал он. – Откуда я вас знаю? По гражданской войне. Вместе сидели в окопах. Там вы и познали великий могучий русский язык. Далее. Приехали, скажем, из Марселя. Ваша комячейка испытывает финансовые трудности. Но это лирика. Главное – вы ветеринар-профессор, дока. Понимаете? Сейчас я вас представлю Ляшко! Он уже должен быть под мухой. В сопровождении Андрея Тихоновича мы прокатимся в Сен-Жерменский лес. Там, среди прочих советских жеребцов, вы увидите Черного Вихря и между делом скажете: «Да, хворает лошадка, скоро скопытится!» и тут же переводите разговор на другую тему. Далее. Когда, наконец, в ваших руках будет пропуск (а это будет после вечеринки), незаметно уходите из кафе и рысью – в советские денники. Помните, в нашем распоряжении будет только ночь. Утром он проснется, будет скандал, но мы уже должны быть в Лондоне. Вы все поняли?
– Почти.
– Вот вам вырезка, в ней статья о болезни Борна. Статью надо выучить наизусть.
– Сказать пару слов... статья...
– Затем вечеринка на Шмэн-Вер.
– Это кафе? А может затащим его в самый дорогой ресторан Парижа?
– Тащить его в Пера?! Да вы что? Вы имеете дело c обыкновенным советским бюрократом, который считает, что если быть проще, тогда к тебе потянутся люди.
– На Шмэн-Вер, так на Шмэн-Вер.
– Ну вот и прекрасно. Вперед, к Ляшко!
Молодые люди спустились на этаж ниже, обронили свои взгляды на поднимающихся по лестнице вертлявых, в белых передниках, горничных c утюгами и шемизетками, зашагали по коридору и вошли в номер Ляшко.
– Андрей Тихонович, – скороговоркой сказал Остап, – позвольте вам представить...
