И, наверное, было бы жестоко лишать ее такого удовольствия.
— Да вы идите, — сказал я. — У вас же приглашения.
— В чем дело все-таки?
Я пожал плечами: мне и самому не совсем ясно было, что это вдруг на меня накатило.
— Там праздник, — попытался я объяснить. — А чему радоваться? Ну, один ушел — другой пришел. Сытые чинодралы уйдут — набежит куча голодных, и все пойдет, как веками шло — вот и весь хрен по деревне. Какой же праздник? Ты, Изька, другое дело: уедешь к себе, будешь строить Иудею — а нам с Наташкой чем прикажешь заняться? Сочинить себе очередную легенду? Так это мне давно уже надоело. А еще что?
— А-а, — сказал Седов-Липсис. — Ну, от того, что подобно английскому сплину, есть национальное лекарство: надраться до положения риз. «По-богословски», как говорил Рабле. Потому что, милый мой генерал, на самом деле тебе просто обидно: там все уже собрались, нет лишь тебя — и никого это не волнует, царь не бегает и не кричит челяди: «Сей момент разыскать моего любимого Акимова!» Но в нашем возрасте рассчитывать на благодарность великих мира сего было бы просто смешно. Я вот привезу нашим Иудею — думаешь, из меня сделают национального героя? А этого не хочешь? И он показал — чего именно.
— Фу, — сказал я.
— При даме! Морской офицер!
— Ты прав, — согласился Изя. — Тысяча извинений, мадам. Но вот именно поэтому я и говорю: необходимо надраться.
— Ладно, — сказал я. — Принято правильное решение. Пойдем и надеремся по-российски. И я повернулся к воротам спиной.
— Эй, — сказал Изя. — Ты меня огорчаешь. Что, собираешься за свои лакать? Еще не хватало. А там ведь бесплатно! За счет короны!
Я подумал.
— И правда. Чего это еще за кровные пить? Пускай казна платит!
И мы повернули и вошли в ярко освещенный проход; ноги мои уже заранее стали как бы заплетаться — не раз испытанный признак того, что назад сами идти не захотят.
Сказано в суре «Собрание», айяте десятом: «А когда кончена будет молитва, то расходитесь по земле, и ищите милости Аллаха, и поминайте Аллаха часто, — может быть, вы будете счастливы». Но в следующем айяте говорится: «А когда они увидели торговлю или забаву, то устремляются к ним и оставляют тебя стоящим». Ладно. Постою. Такие вот дела.
