хотя и не на полной скорости. А вернувшись в комнату с экранами – пихнуть в кресло, в котором ему и полагалось находиться. Оператор потянулся было и за наушниками, но вот в этом ему было отказано.
– Что ещё можно видеть отсюда?
Хорошо всё-таки, чёрт бы побрал, свободно владеть языком. Да здравствует методика Наюгиры.
– Другой изолятор… где этот – второй.
Речь явно шла об Изольде.
– А, это, значит, изоляторы? И эта секция тоже?
– Нет, это – пост контроля.
– Что ещё здесь есть, кроме изоляторов и постов?
– Многое. Столовая, кладовые, секция связи, помещения охраны и персонала, центр наблюдения – очень многое.
– Охраны много?
– По-моему, человека четыре, может быть – пять.
– На такое здание?
– Они тут никогда не бывают нужны. Они есть только потому, что так велит древняя традиция.
– А что самое важное из всех этих служб?
– Не знаю… – И в ответ на угрожающий жест Кромина: – Наверное, это пост ректора. И ещё – учебный сектор, научный, сектор права, сектор ритуалов…
– Можешь показать?
– Только изоляторы. Остальное – не мой уровень разрешённого…
– Но ты можешь?
Оператор нерешительно кивнул, словно боясь подтвердить свои возможности вслух.
– Что в этом коридоре за стенами? Такой длинный – и всего три двери.
– Там – научный сектор.
– А где пост ректора?
– Самый верхний этаж.
– Коридор можно изолировать изнутри? Запереть?
– Не знаю… Нет, честное слово – не знаю, никогда не думал об этом.
– Ну и зря. Ладно, займёмся делом. Экран слева, когда я вошёл, что-то показывал. Сейчас – выключен. Кто выключил?
– Я управляю только правым. А по левому – к нам выходят начальники. Они могут нас просматривать в любое время, но экран включают только, когда хотят что-то нам сообщить или приказать.
– Они просматривают эту комнату?
– Этот пост, да.
– Кто?
– Командир связи, его помощник… Иногда, наверное, и сам ректор.
– Значит, сейчас они могут за нами следить?
– Конечно.
Кромин огляделся – чтобы ничего не увидеть.
– Где их камера? Не нахожу.
Оператор кивнул на экран:
– Там же, за стеклом – оно поляризовано.
– Можно его выключить совсем?
– Только с их поста.
– А питание?
– Вы же видите – экраны вмонтированы в стену. Шины питания – внутри, в панелях.
Разбить его вдребезги? Ни к чему: всё равно долго здесь оставаться нельзя.
– Отвечай быстро: за вторым изолятором ты тоже смотришь? Как там мой коллега?
– Нет… Мне не поручали. Только за вами.
Так, похоже, развитие идёт по худшему из возможных вариантов.
– Ну-ка, покажи мне… другой изолятор.
Оператор повиновался немедля. Постель со связанным врачом исчезла; вместо неё на правом экране появилась ещё одна такая же комната с экранами. Она была пуста.
– Просматривай все помещения там, одно за другим.
Пока – ничего. Малая комната – пусто. Прихожая – пусто. Дальше оператор замешкался.
– Ну? Давай в темпе!.. Просмотри туалетную.
– Но… так не принято, это неприлично…
– Сейчас я тебя поучу приличиям!
Больше оператор не спорил. Показал. Как и предполагал Кромин, пусто оказалось и там. Оператор тихо перевёл дыхание – похоже, с облегчением.
– Ладно, хватит. Ты слышал что-нибудь о том, что собираются с ним делать?
– Что вы! – искренне удивился оператор. – Кто же станет говорить мне…
– Да не тебе. Но при тебе, может быть?
Оператор быстро задёргал локтями. Кромин почему-то сразу понял, что движения эти означают полное отрицание. Он поверил.
– Тогда показывай мне всё подряд: посты, залы, уголки, закоулки…
– Я не могу, доктор – у меня за это отберут знание! Я не хочу ничего такого…
– Ничего, ты молодой – успеешь заново выучиться. Давай!
Оператор на несколько секунд уставился на Кромина остановившимися глазами; они выражали ужас. Кромин не понял причины такого отчаяния, хотя разгадка была уже близко, настойчиво постукивала в виски. Но сейчас надо было не думать, но действовать.
– Ну?!
Но глаза оператора вдруг потухли, перестали выражать что-либо. Руки бессильно соскользнули с пульта. С губ слетело едва слышное:
– Лучше убейте меня прямо сейчас…
– Хлипок ты, брат, оказался, – с досадой проговорил Кромин. – Ладно. Освободи-ка место. Возьми тот стул. Поставь рядом. Садись. Показывай, как переключать. Всё по очереди, с самого начала.
Оператор действовал, как во сне, робот – и тот проявлял бы больше чувств. Подтащил стул поближе к креслу, сел; показал, как набирались несложные комбинации. Всё оказалось очень просто.
– А теперь сиди тихо, не дыши.
Похоже, парень понял приказание буквально, учащённое дыхание его перестало доноситься до слуха. Кромин даже покосился: не помирает ли? Нет, пока вроде жив…
Он набрал первую из комбинаций.
Наверное, тут обитали сторожа: в продолговатом помещении всего оказалось по пяти: коек, тумбочек, узких и высоких шкафов, пять гнёзд в оружейной пирамиде; только стол посреди комнаты был один на всех. В пирамиде виднелись три излучателя; и охранников тоже было трое: двое спали, один сидел за столом, подперев голову кулаками, бездумно глядел куда-то в сторону – скорее всего смотрел на другом экране какую-то запись. Понятно: четвёртый – на посту внизу, у входа, последний же лежит тут, у входа – и, похоже, ещё не очнулся. Пять человек всего; даже когда начальство поймёт, что ситуация здесь, на этом посту, вышла из-под их контроля – вряд ли оно решится действовать такими вот силами. Наверняка вызовет откуда-нибудь подкрепление. Значит, какое-то время ещё есть. Использовать его получше – вот задача.
Второй просмотр. Пустой обширный зал. Мрачноватый, слабо освещённый. Посредине – что-то вроде постамента – на таких устанавливают на Терре гробы, когда прощаются с ушедшими. Здесь постамент был пуст. Вокруг него, на расстоянии метров трёх, стояли глубокие, удобные кресла. Людей – наюгиров, конечно, – не было. Кромин не стал даже спрашивать, что это за помещение. Ритуальное, скорее всего. Ему оно вряд ли понадобится.
Он включал одно помещение за другим; оператор, по-прежнему едва дыша, сидел с закрытыми глазами: не мог позволить себе смотреть на то, что ему видеть не полагалось. Хорошо их тут воспитали. Это что? Понятно: центр связи. Вот им, может быть, и придётся воспользоваться. Жаль – экран не подсказывает, как туда попасть.
– Эй, парень! Как туда пройти – знаешь?
Оператор – не открывая глаз:
– Я ничего больше не знаю. Ничего…
Спокойно этак выговорил, умиротворённо. Наверное, решил для себя, что жизнь уже кончилась, хотя дыхание ещё не пресеклось.
– А где узнать? Думай! Не то сделаю тебе больно…
Кажется, подействовало.
– Все данные – в помощнике, в памяти.
– Какой тут, к чёрту, помощник?
Но тут же сам сообразил: едва не подвёл чужой язык. Слова «компьютер» у наюгиров нет, есть – помощник.
– Где он?
