гламур, «еврейский вопрос» и прочая билиберда, которой его приманивали на пропагандистские поля сражения… Конечно, средств и технологий обнуления рейтингов существует в мировой политпрактике великое множество, но, в данном случае, речь шла о действительной и необратимой потере популярности «народного царя Бориса» и полном отсутствии значительной общественной поддержки. Люди во второй раз убедились (после хождения во власть Горбачева), что не всякий, кто правильно критикует, правильно действует впоследствии. И вот тогда президента Ельцина спасла только и только мобилизация всех масс- медиа. Медиамагнаты, сплотившись, срочно создали «семибанкирщину», ну и олигархам роздали по серёжке от щедрот избиркома Кремля: Столичный банк оплатил антизюгановскую листовку «НЕ ДАЙ БОГ!» А на сдачу экономные «коммерсанты» запустили ещё и проект «Столица» – амбициозный, но весьма неудачный журнал.
«Объебанк» (не подумайте плохого, это народное название Объединённого банка Березовского) стал своим на ОРТ. «Медиа-Мост» завис в утренней сетке вещания, где раньше усердно учили народ «Российские университеты», а на освоение «Газпром» дал хороший кредит… Но вот «китайская эпоха Эль-Цин» разрешилась… завершившись… новым бременем – пришёл к власти преемник, и тут же олигархам пришлось дружно ахнуть: «Ни хвига себе!» А им всего лишь напомнили, что они должны срочно вернуть деньги и статусы, полученные от ушедшего царя за лояльность, ибо их лояльность уже никому не была нужна. Сначала пощипали пёрья у семейства пернатых – Гусинского. Тот не стал сильно сопротивляться, согласился на исход, но потребовал бонус в 300 млн. долл. Далее началась лукавая арифметика: «Газпром-Медиа» оценил активы «Медиа-Моста» в сумму долга около 500 млн. долл. Плюс «отступные» Гусинскому. Получилось всего около 800 млн. Однако Гусинский оказался ещё тем гусём – он загодя начал сливать активы, гарантирующие долг. Так мимо недремлющего ока «Газпрома» прошло порядка 200 млн. зелёных. «Газпром» сначала возмутился, потом возбудился – вероятно, не без помощи (платных услуг) прокуроров, на что «Мост» тут же обнародовал «протоколы коховско-гусинских мудрецов». На три месяца возбуждённые чиновники впали в затяжной азарт. В результате и без того нелёгкие отношения ВВП с медиамагнатами сделались просто провальными. Все обиженные во всём винили лично Путина. Далее на «несвободу СМИ» хорошо поработал «Ястреб-Женский», точнее сотрудники его ведомства – заткнули все прямые региональные эфиры НТВ. Закрываются многие, хорошие и разные, программы, а взамен эфир заполняют серенькие и необидные, по сути, бесполезные и никому толком ненужные передачи. И льётся мутный поток рекламы…
И опять камни летят в президентский огород, а он, скорее всего, и слыхом не слыхивал о тех делах, злостным инициатором которых его уже объявили. Градус напряжения стремительно приближается к весьма критической отметке – в бой пошла тяжёлая артиллерия (элитные чиновники), произведя на свет без особых мук «Концепцию информационной безопасности». Вот уж повод пошуметь по поводу наездов на свободу слова! Повод, конечно, был серьёзный: «Караул! Нам буквально режут глотку, и мы не сможем брать высокие нотки!» Союз журналистов разродился гневным письмом про штык и перо, и секретные планы Кремля (скрывающие правду о бюджетных расходах на СМИ) против пернатых. А что там скрывать, вообще говоря? Ну, хочет, к примеру, Глеб Пабловский для работы своего эффективного фонда взять немножечко денег, ну и пусть себе берёт… в банке (а банка где обычно – в бюджетной тумбочке). Потом заморочки с НДС – в Налоговом кодексе есть льготы на НДС, а в проекте бюджета на 2001 год – нет. И опять, кто виноват? Путин. Ну не всё же Пушкину отдуваться. А уж когда министр Михаил Лесин подписал соглашение «Газпром»-«Мост», тут прямо заговорили об откровенном госрэкете. И тайное сделалось явным – главный наездчик опять ВВП!
…Однако новая эра «путинизма», существенно отличавшаяся от прежней, китайской эпохи Эль-Цин, всё-таки началась: схема и практика внутренних, деловых взаимоотношений теперь выстраилась весьма занимательная и даже показательная, вот на это и обратим наше пристальное внимание. Итак, что мы теперь имеем на уровне обновлённых деловых отношений? Следующее, а именно: Лицо, известное в определённых кругах как «Писатель» (уголовное дело прекращено по амнистии), И Лицо, известное в определённых кругах как «Телевизионщик» (два дела закрыты, одно нет и ещё одно открывается), подписывают деловой конракт под присмотром третьего Лица, под названием Министр, который признается четвёртому лицу под названием «Премьер», что героически бросил свой авторитет на амбразуру вполне сознательно. На что Лицо под названием «Премьер» удивилось и высказалось типа «не много ли на себя берёшь»… Иными словами, криминальные персонажи теперь вполне дегально представительствуют на самом высоком уровне. Пираты конца 20 века ангажированы во власть – как экономическую, так и политическую. И это было началом новой эры, принципильно отличавшейся от эры китайской. Страна вступила на весьма скользкий путь. Ну, кто за этого «КотаВас(и)ю» в ответе? И долго думать не надо – наш рулевой ВВП (правильный ответ). Всё чекистские его штучечки – его, блин, засланцы! Шикарная мистификация в мире призраков! Неприкосновенность свободы слова теперь ловко подменяется неприкосновенностью СМИ как бизнеса. А вот вопрос о том, что эта свобода слова… да была ли она вообще в полном объёме? Или она нам только была обещана? Ведь декаденская вседозволенность вовсе не синоним свободы слова. Но вот об этом как раз никогда нельзя было сказать ни в одном «свободном» СМИ. А вот являются ли эти СМИ носителями независимой информации, это вопрос. Ну, процентов на 10 (такова доля эфира отводится под новости, передачи, обсуждающие реальные культурные и политические проблемы). На ТВ-слэнге этот сектор называется «социальный пакет вещания», то есть «эфир для бедных и малоимущих», образно говоря. Весь же остальной эфир – рекламно-пиарный, лоббистский, развлекательный, а также шоу-бизнес-лотерейный. Это и есть «доходная часть» СМИ. Плюс к структуре доходов ещё немалые средства от сданных в аренду помещений. (Многие известные в прошлом издательства и редакции, к примеру, и по сей день неплохо живут, почти не ловя мышей, и при том же, столетней давности бесплодном руководстве в числе 3–5 человек из старой гвардии своих «штатских», сдавая в аренду почти все площади, и лишь оставив себе под кабинет да под «людскую» пару комнатёнок. Главное, себя сохранили, своей личной печатной продукции наиздавали, да и нагребли в свой карман бабок. А что некогда вверенное им дело благополучно захирело, то кому сегодня есть до этого дело?) Да, гражданин имеет конституционное право на получение достоверной информации. Но кого должно государство, в данном случае, материально поддерживать – для осуществления этого положения конституции? Уж точно не сам орган СМИ, а того, кто непосредственно эту информацию добывает и готовит – он, журналист, должен быть, в первую очередь, защищён и должен иметь свободный доступ к этой самой информации, которую обязан донести до граждан. То есть государство должно лицензировать именно журналиста, а не бизнес СМИ. А где журналист будет размещать добытую им информацию, это его дело. И тогда только информация всегда своевременно будет достигать ушей и глаз граждан, даже если тому или иному СМИ-бизнесу придёт полный кердык, простите, привидится дефолт. Что же касается свободы слова, то, по конституции, она нам всем дана по праву рождения. А журналистам – ещё и по профессии. Даже если все СМИ в одночасье перепрофилируются в бизнес – и коммерческие центры, журналист найдёт способ работать в профессии и выполнять свой гражданский и профессиональнай долг, если это право будет гарантировано ему материально. А так ведь на вопрос: «А я имею право…?» Нам говорят: «Имеете, конечно, имеете». А на вопрос: «Тогда я могу…?» Отвечают: «Нет, конечно, не можете. И даже не думайте об этом». Так что угрозу свободе слова скорее осуществляет некое непонятое тёмное нечто, с мрачной сутью которого мы и пытаемся разобраться, чем какой-либо конкретный президент или генсек. И тут надо бы поначалу разобраться в самой природе свободы слова. Как и в том, о чём конкретно это слово. Ведь свобода слова должна быть не только свободно даваема, но и вольно беруема. И, вполне возможно, со временем, если государственная идеология будет человечна и полезна для общества, то частные СМИ и за свои деньги будут её продвигать, без всяких гос. субсидий, и незачем будет прятать слово от граждан, в одном случае, или приплачивать за его продвижение, в другом… А без этого – одна лишь муть в головах и мрак в сознании электората, который, в таком случае, становится лёгкой добычей тех, кто и рулит корабль человечества в очень странную и опасную гавань, возможно, сам того не осознавая в полной мере. На слово нельзя налагать арест. Ведь Слово человеку дано для самопознания, в том числе. Вообще-то, власть и идеология должны существовать на средства победившего класса. А не на случайные подачки неких «толстых кошельков». Вот только вопрос: кто победил при смене верхушки власти в 2000 году? Какой именно класс? И какова социальная база новой власти? Похоже, что Путин её устойчиво путает с аппаратной базой. Или же он не в силах выпутаться из тенет ПУТАНиков от политики. А раз так, то она, эта база (ну и класс, соответственно), придёт время, от него постарается поскорее избавиться. Вот в чём трагедия момента – для перзидента и всех нас, электората. (Ибо у аппарата не бывает своего народа, он способен поиметь лишь безликий, подающий свой голос «с писком» раз в 4 года, электорат). В одиночку Россией управлять если и можно, то – весьма неээфективно и – только ценой катастрофически больших потерь (пример: Сталин, Пётр, Иван Грозный), а вот перекердычить Россию в одиночку легко, был бы под рукой подходящий вертикальный «струмент», а в умах и глазах электората – рябь да туман. Но стоит ли это делать? Времени для размышлений мало, но оно пока есть. И на надо эту обязанность перекладывать на аппарат – инструмент ведь ДУМАть не умеет. ДУМАть должен человек, а вовсе не швейцарские часы. Их дело всего лишь исправно ходить.
Тут ещё одна деталька есть – по части свободы слова. Маленькая, но весьма значительная – преследуют у нас, как правило, не за свободу слова, а за свободное словоупотребление в отношении той или иной персоны. И персоне это, как правило, не всегда нравится. Но она не всегда может об этом прямо сказать – ну хватит вам уже глупости про меня болтать… Зато персона может (если она, к тому же, вышла ростом), сказать кому-то в органах или просто какому-нибудь человеку ростом повыше шепнуть на ушко, что… некий имярек – весьма опасный человек, просто фармазон временами… Ну, тут органы или начальник, который ростом повыше, на всякий случай, принимают меры. Так и рождается видимая несвобода слова. Свободы слова, по-настоящему многим и вообще не надо. Ибо она нужна только там и тогда, где дело касается существа вопроса, а это весьма отвлечённая категория. Так вот, этого у нас и в зачатке нет. Существа вопроса никто почти не касается, а если и коснётся по случайности, то многих ли это заинтересует? Поэтому можно всерьёз говорить лишь о личной смелости тех, кто выступает против конкретных персон и или конкретных событий, и о безличной трусости тех, кто не даёт этим первым свою смелость проявлять. Так что когда в начале 2001 года началось «наступление на СМИ», понимать это надо было не как наступление на свободу слова, а как проявление трусости усевшихся в удобные кресла различных персон им, вероятно, было что скрывать от народа. И они этого, понятное дело, не очень желали. А вот когда уже власть разрешила СМИ легально жить и не стесняться – за счёт рекламы, а стоимость последней отнести на себестоимсть (то есть делать это за счёт потребителей рекламируемых товаров), о свободе слова по существу можно было и вообще забыть. Этой проблемы вовсе не стало. Её заменила свобода добычи рекламных денег. Теперь пресса стала простой сжункой богатых господ – охотно и смело ругала и поливала тех, кто являлся конкурентами кормильцев- рекламодателей. Критерии упростились – кто платит, тот и заказывает музыку. Больше денег – больше смелости. (А потом уже за деньги стали печатать, не просто что угодно, но и кого угодно. Пришёл, заплатил печатному органу, и печатайся. Что ты там печатаешь, никому дела нет, лишь бы «в рамках допустимого».) Вот только ВВП, озвучивший этот тезис на встрече в Кремле с журналистами, прощёлкал этот важный качественный переход – став легальным бизнесом, СМИ с этого момента перестали быть информационным и пропагадистским орудием государства. И это было второй серъёзной ошибкой новой власти. Ведь нет такой идеи, которую нельзя продать, тем более, если это разрешено официально. Итак, став обычным хозяйствующим субъектом, СМИ тут же впустили на свой рынок иностранный капитал – со всеми вытекающими последствиями. Информация, как важнейшее средство влияния, окончательно вышла из-под контроля. А «свобода слова» получила официальный пульт дистанционного управления. В ход пошёл очень лукавый инструмент – рейтинг (число посещений, слушателей) вместо оценки качества и степени важности информации. Никто теперь этим не занимался, интерес представлял лишь этот новый зверь – каков рейтинг, такова и цена вопроса. То есть чем больше слушателей или читателей у конкретной информации, тем она более ценна. Последствия не замедлили сказаться – всё, что востребовано обывателем, круглосуточно живущем в телевизоре и с жадностью заглатывающим сплетни и слухи об известных людях, потоком хлынуло в СМИ. Наступила эпоха торжества и расцвета жёлтой прессы. Теперь свободой слова называлось публичное выворачивание помойки. А это неизбежно привело к тому, что честные и порядочные люди из публичной и политичесой жизни были одним чохом «вымыты»: кто-то не выдержал прессинга досужих папарацци, кто-то беспокоился о покое своей семьи, а кто-то сломался и под угрозой «смелых разоблачений» исправно нарушал свой гражданский и профессиональный долг – то есть совершал поступки, которые ему не делали чести. Но были полезны тому или иному влиятельному лицу. Итак, СМИ, став официально бизнесом, открыто ликовали – с началом третьего тысячелетия в России наступила-таки долгожданная эра «свободы слова без границ». Сытая эра, к тому же. Но журналистов
