Тихому океану, и иногда здесь встречаются настоящие леса. В них живет большинство пушных зверей и вследствие более теплого климата встречаются крупные представители семейства кошачьих, которые здесь водятся гораздо севернее, чем на восточном берегу континента.
В лесах Орегона встречается кугуар и бобр.
Но мы не намереваемся переваливать через Скалистые горы. Наше путешествие будет совершаться по восточной стороне цепи — от границ цивилизованного мира до берегов Ледовитого океана.
Глава II. ЮНЫЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ
По северной части Красной реки, недалеко от ее истоков, плывет лодка. В этой маленькой утлой лодочке сидят четверо юношей; старшему из них не более девятнадцати, младшему — лет пятнадцать.
Старший почти мужчина, хотя фигура у него еще не такая мускулистая, как у взрослого. Цвет его лица темный, почти оливковый. Волосы черные, прямые и длинные, как у индейца. Глаза — большие, блестящие, черты лица резкие. В нем чувствуется смелость, твердость и решительность. Вместе с тем в его манерах, несмотря на его молодость, видна серьезность, причем не вследствие мрачности духа, а как выражение скромности, здравого смысла и опытности. Легко понять, что он энергичен и умен. В обращении его проявляется некоторая холодность и вместе с тем доверчивость. Вы чувствуете, что он видел опасности и не боится встретить их вновь. Впрочем, такое впечатление производят большинство охотников Дальнего Запада, живущих среди опасностей диких прерий. Наш юноша, не будучи профессиональным охотником, много охотился, и ему приходилось оказываться в очень опасных положениях в прериях и лесах запада. Он был знаком и с медведем, и с буйволом, и с дикой кошкой, и с кугуаром, и это наложило печать серьезности на его лицо.
Второй юноша производит совершенно иное впечатление. Белокурый, бледный, с шелковистыми вьющимися волосами, падающими на плечи, он не кажется сильным. У него хрупкое сложение, но это не болезненная хрупкость, потому что его движения доказывают здоровье и силу, хотя и не в той степени, как у первого юноши. В глазах его светится ум. Они у него голубые, взгляд мягкий, а форма лба указывает на привычку думать, размышлять. Этот юноша — студент с выдающимися способностями; ему всего семнадцать лет, но он уже хорошо знает естественные науки.
Третий юноша, младший в этой компании, отличается во многом от первых двух. В нем нет серьезности первого и духовного развития второго. Его лицо — круглое, полное, румяное — освещается открытой улыбкой. Он весело осматривается и все видит, все замечает. Его губы также все время в движении, потому что он или без умолку говорит, или улыбается и смеется. Из-под одетой набекрень шапочки выбиваются каштановые кудри и обрамляют его розовые щеки. Он олицетворяет собою здоровье и красоту. Его смех и веселый вид доказывают, что он не книжный мальчик. Он также не очень похож на охотника. И действительно, он ничем специально не занимается, будучи одной из тех легких натур, которые принимают жизнь такою, как она есть, целиком.
Все трое почти одинаково одеты. У старшего костюм охотника девственных лесов — длинная охотничья рубашка, панталоны, сапоги из оленьей кожи, красиво вышитые и украшенные бахромой. Костюм этот дополняется енотовой шапкой с висящим сзади, подобно перу на шлеме, хвостом зверя. На плечах два кожаных ремня, скрещивающихся на груди. На одном из них висит патронташ из блестящей на солнце зеленой шкурки лесной утки — самой красивой птицы этой породы, на другом — украшенный резьбою рог. Другие мелкие вещи висят на его кожаном кушаке, между прочими — огниво. На третьем ремне из кожи аллигатора висит пистолет и большой охотничий нож.
Костюм второго юноши, как мы уже сказали, был почти таким же, хотя не столь воинственным. Как у первого, у него был патронташ и пороховница, но вместо ножа и пистолета на ремне висит плетеный мешок, и если бы вы в него заглянули, то увидели бы в нем раковины, каменные обломки, редкие растения — ежедневная добыча геолога, палеонтолога и ботаника, которая рассматривалась и изучалась при вечернем бивуачном огне. На голове у юноши мягкая шляпа с широкими полями; панталоны его из синей бумажной материи, а обувь из непромокаемой кожи.
Костюм младшего больше напоминает одежду старшего спутника, но шляпа его из синего сукна. На всех троих цветные бумажные рубашки, наиболее подходящие для этих мест, где мыло драгоценно, а прачки не найти ни за какие деньги.
Как ни мало эти юноши похожи один на другого — они братья. Я хорошо их знаю. Я видел их года два тому назад, и хотя каждый вырос с тех пор на несколько дюймов, я без труда их узнал. Несмотря на то, что они находятся за две тысячи миль от тех мест, где я раньше их видел, я не мог ошибиться, признав их. Без всякого сомнения, это те же храбрые мальчики, которых я встретил в Луизиане и чьи подвиги видел в прериях Техаса. Это «мальчики-охотники»: Базиль, Люсьен и Франсуа. Я очень рад возобновить с ними знакомство.
Но куда они направляются теперь? Они на расстоянии двух тысяч миль от своего дома в Луизиане. Красная река, по которой они плывут — совсем не та Красная южная река, которая кишит аллигаторами. На берегах последней зреет рис и золотится сахарный тростник. Там цветет гигантский камыш, пальма и широколистная магнолия в белых цветах, и тропическая жара держится большую часть года.
Все другое на северной Красной реке. Правда, на ее берегах тоже производится сахар, но не из тростника, а из дерева — сахарного клена. Есть там и рис, обширные рисовые поля на его болотистых берегах, но это не жемчужное зерно юга. Это дикий рис, «водяной овес», питающий миллионы крылатых существ, а также тысячи людей. Три четверти года здесь солнце бросает лишь слабые лучи и освещает зимние картины. В продолжение долгих месяцев холодные воды скованы льдом, земля покрыта глубоким снегом, над которым поднимаются ветви хвойных — сосны, кедра и ели. Очень различны местности, по которым текут две Красные реки — северная и южная.
Но куда направляются наши юноши-охотники в своей утлой лодке?
Река, по которой они плывут, течет прямо на север и впадает в большое озеро Виннипег. Их уносит течением реки все дальше от родины. Куда?
Ответ навеет грустные мысли. Радость встречи с ними омрачится печалью. Когда мы их видели в последний раз, матери их уже не было в живых, но у них еще был жив отец. Теперь у них нет ни той, ни другого. Старый полковник, французский эмигрант, охотник-натуралист — их отец умер. Тот, кто научил их всему, что они знали: ездить верхом, плавать, нырять, бросать лассо, лазить по деревьям и скалам, кто приучал их спать на открытом воздухе, в темном лесу, в голой прерии, довольствоваться самой простой пищей, и одному из них передал свои знания по естественным наукам, особенно по ботанике, кто научил их отыскивать пищу там, где незнающий человек умрет от голода, добывать огонь, находить дорогу и сверх всего дал им сведения о географии диких пространств от Миссисипи до Тихого океана и до ледяных берегов полярных вод, тот, кто всему этому научил юношей, отец их, умер, и они остались круглыми сиротами на белом свете.
Немногим более года прожил отец после возвращения их из большой экспедиции в прерии Техаса. Он стал жертвой свирепствовавшей в тот год желтой лихорадки.
Гуго, бывший охотник и преданный слуга его, последовал за своим господином в иной мир.
Молодые охотники Базиль, Люсьен и Франсуа стали сиротами. Они знали о существовании одного только родственника, с которым отец поддерживал связь. Это был их дядя, и, как это ни покажется странным, он был шотландцем. В молодости он жил на Корсике, где и женился на сестре полковника. Впоследствии этот дядя переселился в Канаду и занялся торговлей мехами. Он был теперь главным управляющим, или фактором, в компании Гудзонова залива и жил в одном из самых отдаленных пунктов у берегов Ледовитого океана.
Но я все еще не ответил на вопрос, куда направляются юные охотники на своей лодке. Я думаю, вы уже догадались. Конечно, скажете вы, они на пути к своему дяде. Другая цель не могла бы привести их в эти труднодоступные места. Вы правы. Единственной целью их долгого, утомительного и опасного путешествия было посещение дяди-шотландца, который, узнав о смерти их отца, послал за ними. Он слышал об их подвигах в прериях. Любя приключения сам, он был в восторге от молодых удальцов и очень желал, чтобы они приехали и поселились у него. Сделавшись их опекуном, он мог потребовать, чтобы они
