худой мужчина моего роста, с бронзовой кожей и шрамами вокруг губ. Шрамами такими, как у меня.
— А-а. Его. Он выехал. Две, три, может быть четыре недели назад. С тех пор он не возвращался. Не хотите ли заглянуть ко мне на чашечку чая? Молодой человек, такой как вы, обычно ощущает сильную жажду.
— Нет, благодарю вас. Три или четыре недели тому назад? Он говорил, куда он собирается?
Она визгливо рассмеялась.
— Только не мне. Но меня не проведешь. Для него, со всеми этими его пьянками и женщинами, с этими бесконечными скандалами и поножовщиной, есть только одно место, куда мог бы он отправиться, не догадываетесь?
— Понятия не имею. Куда же?
Снова раздался смешок, который больше приличествовал бы девушке, а не беззубой старухе.
— Вы что, сами не понимаете? Я же не имею права говорить. В самом деле. Что я — себе враг?
— Так куда же? — снова потребовал, на этот раз громко, Барсак. Казалось, от его голоса поднялась пыль с темных стен коридора.
— Я на самом деле…
Неожиданно распахнулась дверь комнаты 34-А, и свирепый на вид уроженец планеты Дларохрен высунул наружу голову и отрывисто пролаял:
— Что это за шум? А ну назад, в свою комнату, живое ископаемое! Кто вы? Чего вы хотите?
— Я разыскиваю Зигмунна с планеты Луаспар, — упрямо повторил Барсак, как только старуха захлопнула дверь своей комнаты и задвинула засов изнутри. — Это мой друг. Мне очень нужно его найти.
— Луаспарца здесь нет уже несколько недель.
— То же самое сказала мне старая дама. Я бы хотел узнать, куда он уехал.
— Неужели вы сами не догадываетесь?
— Я работаю в космосе и не был на Глаурусе лет девять-десять. Мне почти ничего неизвестно об этой планете.
— Как мне кажется, сами разберетесь. И если вы на самом деле его друг, то я не желаю с вами разговаривать. Спуститесь в бар. Там вы найдете некоторых из его друзей. Они вам скажут, где он.
Дверь громко захлопнулась.
Еще какие-то несколько секунд Барсак молча глядел на облупленные дверные филенки, затем побрел прочь, недоумевая, что все это значит, что такого натворил Зигмунн и куда подевался. Вопрос возникал за вопросом. Будущие осложнения нисколько не смущали Барсака.
Бар размещался на первом этаже, это была темная трущоба с низким потолком, насквозь провонявшая прокисшим пивом. Барсак заглянул внутрь — там сидели пять-шесть завсегдатаев, тяжело навалившись всей грудью на грубые дощатые столы, а бармен-землянин откровенно скучал у стойки в ожидании клиентов. Барсак с подчеркнутой развязностью направился прямо к нему и, швырнув на тусклую поверхность стойки один галакт, заказал рюмку. Бармен лениво ее наполнил, расплескав добрую половину. Барсак улыбнулся и залпом ее опрокинул.
— Еще одну, — произнес он. — Только на этот раз полную до краев, не то я перегрызу вам глотку.
Он положил еще одну монету рядом с первой. Бармен молча налил вторую рюмку, на этот раз до самого ободка. Барсак снова осушил ее одним глотком, затем наклонился вперед и, глядя прямо в безучастные глаза бармена, произнес тихо:
— Я разыскиваю одного человека, по имени Зигмунн, уроженца Луаспара. Вам известно что-нибудь, где он может находиться?
Бармен хмуро ткнул рукой в сторону фигуры, привалившейся к столику в дальнем конце помещения.
— Спросите у нее.
— Спасибо, — сказал Барсак. — Спрошу.
Он пересек бар и подошел к столику девушки; подтянул к себе стул и сел прямо напротив нее. Она бросила на него взгляд, в котором не было даже простого любопытства. Она всего лишь посмотрела на него потому, что он был напротив, и оставалась совершенно безразличной.
— Купи мне выпить, — бросила она равнодушно.
— Позже. Сперва я хочу переговорить с тобой.
— Я ни с кем не разговариваю. Купи мне выпить. А если хочешь позабавиться, то моя комната на четвертом этаже. Если же просто ты хочешь меня узнать, то не утруждай себя. Номер не пройдет. Люди получше тебя пробовали.
Он оглядел ее как бы со стороны. Ей было лет восемнадцать, от силы двадцать, и была она либо с Земли, либо дочерью землян. Желто-соломенные волосы в беспорядке были разбросаны по ее плечам, полинялый, тесно облегающий свитер выпукло оттенял стройность ее фигуры. В одежде на ее груди были выполнены по последней моде прорези, обнажающие соски. Шея и лицо ее были какими-то темными, но Барсак не мог разобраться: то ли от загара, то ли просто от грязи. Глаза же никак не были глазами восемнадцатилетней девушки. На вид им было больше, чем глазам женщины, с которой он встретился наверху.
— Ну что ж, давай-таки сначала выпьем, — согласился Барсак и показал два растопыренных пальца наблюдавшему за ним бармену.
На этот раз он свое пойло медленно процеживал сквозь зубы, девушка же выпила залпом, но после этого нисколько не оживилась.
— Меня зовут Барсак, — осторожно начал он. — Слыхала когда-нибудь раньше это имя?
— Нет. А с чего бы вдруг?
— Мне подумалось, что мой друг мог когда-нибудь при случае его упомянуть. Друг по имени Зигмунн.
— А что вы знаете о Зигмунне? — голос ее оставался все таким же ровным и безразличным. Слова, казалось, исходили из зубов, а не из груди.
— Я его побратим. Видите шрамы вокруг губ у меня? Такие же шрамы есть у Зигмунна.
— Были. Теперь у Зигмунна вообще нет лица.
Барсак вцепился руками в шершавые доски стола.
— Что вы хотите этим сказать?
В первый раз девушка улыбнулась.
— Вы хотите, чтобы я вам рассказала? В самом деле?
— Я хочу узнать, где Зигмунн.
— То, что он сейчас уже не на Глаурусе, так это точно. У меня снова жажда.
— Выпьешь, когда расскажешь, где он. Если он не на Глаурусе, так где же?
— На Азонде.
Барсак едва не поперхнулся от удивления. Азонда была одиннадцатой планетой системы, к которой принадлежал Глаурус. Немного порывшись в своей памяти, Барсак припомнил, что планета лишена атмосферы и что она столь далека от своего солнца, что по существу на ней нет и света — холодный, мертвый мир. В голову еще закралась мысль о том, что девушка, должно быть, пьяная или грохнулась!
— На Азонде?
Она кивнула.
— Он отправился туда три недели тому назад. В последний вечер перед его отъездом мы с ним устроили небольшой кутеж. А затем он уехал. На Азонду.
Нахмурившись, Барсак спросил напрямик:
— А что, во имя космоса, делать ему на Азонде?
Она как-то странно посмотрела на Барсака.
— Вы именно это имеете в виду? Без всяких там задних мыслей? Это абсолютно честно? Нет. Вы хотите подразнить, а потом подловить меня. Дудки, попробуйте-ка только подразнить меня.
Глаза ее, оживившиеся на какое-то мгновение, снова потускнели, плечи опустились.
Барсак схватил девушку за руку.
