все последние сиденья и принимающий багаж, чтобы сложить его сзади. Излишне говорить, что за это невинное действие он также требовал денег, приговаривая (по-русски): «Чай, товарищ! Чай!» Я отдал ему наш багаж и на его стереотипную фразу величественно ответил: «Спасибо, друг! Не надо чая. Я уже выпил». Араб растерялся (явление, вообще говоря, для них нехарактерное) и от меня отстал. Когда все задние сиденья автобуса были заполнены багажом, арабы неожиданно выяснили, что все остальные сиденья заняты русскими туристами, в проходе их толпится штук пять и рядом с автобусом стоит еще десяток. После пятиминутного размышления они сообразили, что багаж теперь нужно переложить на крышу автобуса (у них на крыше всех небольших автобусов расположено багажное отделение, к которому никогда не ведет никакой лестницы, поэтому арабы проявляют чудеса автобусолазания, чтобы все-таки туда добраться; я много раз с интересом следил за их поползновениями по боку автобуса на крышу в надежде, что кто-нибудь из них сломает себе шею, но все мои ожидания были тщетны; они — очень ловкие, эти арабы). Перемещение багажа ими делалось весьма просто и эффективно: один араб забрался на крышу, другой брал сумку и стремительно пытался сшибить ею араба наверху; тот носился, как сумасшедший, по крыше, увертываясь от летящих предметов багажа, по пути распинывая их по крыше автобуса в сложной, одному ему известной последовательности. Наблюдая за их действиями, я вспомнил, что в сумке у меня лежит литровая бутылка отличного виски, которой вряд ли может понравиться полет в сумке на крышу, поэтому я сказал подкидывающему арабу: «Берегись, дитя пустыни! Бутылка виски в моей сумке имеет все шансы стать источником нового дипломатического конфликта! Если она погибнет — горе тебе! Горе твоему дому и всему Египту, какие бы пирамиды не произрастали на его территории!». Как ни странно (так как я свою суровую фразу произнес по-русски), араб сделал для себя определенные выводы, поэтому моя сумка была подкинута наверх не на десять метров, а всего на пять.
Далее мы поехали к вожделенному отелю. Я по пути с интересом рассматривал сопровождающего нас араба, который был настолько похож на казаха, что мне уже грезилась нобелевская премия в области антропологии за статью «Некоторые исследования об этнических казахских корнях определенных подвидов арабов», но дальнейшая беседа с этим сопровождающим грубо оборвала мои светлые мечты, так как он оказался казахом, который изучил арабский язык и теперь работает в Египте.
Поиски отеля
Через каких-то полтора часа (ехать было минут двадцать, но этот мнимый араб останавливался у каждого встречного отеля, чтобы, видимо, попрактиковаться в языке, перебраниваясь с непонятного вида служащими, стоящими у входа в отель) мы подъехали к искомому отелю, который нас ласково встретил опущенным шлагбаумом и сообщением о том, что нас здесь никто не ждет. Проведя пару часов на пронизывающим ветру, исчерпав все свои (и арабов) жалкие познания в английском, мы четко уяснили себе печальный факт: «Russians — go home!» За это время моя жена проявила чудеса героизма, обнаружив в этом отеле компьютер и исследовав его содержимое, но даже компьютер отеля не подозревал о нашем существовании. Примерно в четыре часа утра открылся шлагбаум, и из ворот выехало нечто самодвижущееся (мой язык просто не может назвать эту колесницу автомобилем), из которого вывалилось нечто арабообразное (оказавшись представителем встречающей нас фирмы, название которой — «Саккара тур»; да будет проклято это имя во веки веков, аминь), которое, не обращая на нас никакого внимания, затеяло интеллигентный разговор с одним из менеджеров отеля, стоящего у шлагбаума (я называю это интеллигентным разговором, так как понятия не имею, как проходят такие беседы у арабов; с нашей стороны это выглядело дикими криками-воплями с воздеваниями к небу рук и опусканиями очей долу). После того как они вдоволь пообщались, бочкообразное дитя пустыни объяснило нам (по-английски), что «этот отель не хочет русских туристов». Я предложил свою кандидатуру в качестве еврейского туриста в надежде на то, что расовые предрассудки отеля ограничиваются исключительно русской национальностью, но еврейскому туристу отель, как выяснилось, предложил «убираться в свой Израиль». Дальнейший брифинг принес нам также известие о том, что ни один из пяти, четырех и трех-звездочных отелей города-негодяя Хургады также не испытывает ни малейшей радости при мысли о том, что русские туристы должны в нем поселиться.
Далее нас отвезли в какой-то отель, где мы должны были встретиться с руководством этой «Саккара тур» (да ниспошлет на нее Аллах дикое количество евреев). Рассвет мы встретили в холле этого отеля за дружеской беседой с представителями фирмы, исполненной всеми видами мата на различных языках мира. Неожиданно из предрассветной темноты в холл выплыло некое существо, которое, как оказалось, было представителем нашей московской туристической фирмы. Обрадованные путешественники столпились вокруг нее, преисполненные самых радужных надежд, которые быстро развеялись от ее слов о том, что она десять минут назад уволилась из отправившей нас московской фирмы. «А нам-то теперь что делать?», — вопросил один из горестных путешественников и, не сумев сдержать своих чувств, треснул прекрасной представительнице в ухо. Представительница немедленно ударилась в перманентную истерику, а мы тем временем выяснили, что наша группа — уже третья компания русских туристов, посещающая этот отель с аналогичными проблемами, и что в каждой группе обязательно находился доброжелатель, вредивший прекрасным членам этой представительницы.
Руководство фирмы «Саккара тур» (да ниспошлет им Будда неисправный карбюратор во всех их самодвижущихся повозках, которые они хвастливо называют «автомобилем») предложило нам поехать в «настоящий пятизвездочный отель» на берегу Суэцкого канала, так как в Хургаде, по их словам, мы могли рассчитывать только на двухзвездочный отель. Других вариантов у них для нас не было. У нас же возникли смутные подозрения в том, что Суэцкий канал — это совсем не Красное море. Полные светлых воспоминаний о коммунистическом прошлом, мы хотели КРАСНОГО моря. Мы жаждали его, мы стремились к нему, и мы не требовали слишком много — только пятизвездочный отель на его берегу.
Ситуация тем временем зашла в тупик, поэтому мы потребовали от руководства фирмы «Саккара тур» (да ниспошлет им египетское правительство непосильные налоги) подписанную бумагу с изложением наших мытарств. Они с удовольствием согласились подписать таковой документ (мы его на тот момент уже составили), который, как оказалось, они уже тоже подготовили. В другой ситуации мы были бы тронуты их предупредительностью, но в тот момент просто взяли их бумажку и сличили со своей. Дальнейшее исследование показало полное непонимание между нашими великими народами. В их бумажке было написано: «Туристы приехали, „Бич Альбатрос“ был виноват, „Саккара тур“ любезно предоставило туристам другой шикарный отель»; в нашей же подробно излагались обстоятельства нашей неприкаянности, обильно сдобренные метаниями громов и молний в сторону этой «Саккара тур» (да сгорят у них все компьютеры в офисе).
Далее потребовалось каких-то пару часов, чтобы попытаться заставить этих негодяев откорректировать их текст в соответствии с нашими пожеланиями, в результате чего в окончательной редакции их послания добавилась фраза: «Туристы были недовольны». «Недовольны»! Гром и молния! Это было слишком мягко сказано.
Так как выхода у нас уже не оставалось, пришлось соглашаться на поездку к Суэцкому каналу. Сопровождать нас должен был тот самый толстый араб (который выехал из ворот «Бич альбатроса»), что не давало повода надеяться на то, что поездка будет прекрасной и безмятежной. Этот Мохамед Али пообещал нам, что через час поездки на автобусе нас ждет завтрак в прекрасном пятизвездочном отеле, а пока предложил заехать в супермаркет, чтобы купить чего-нибудь попить в дорогу, так как ехать нам предстояло по пустыне. По дороге к супермаркету мы попытались выяснить его настоящее имя, так как один из туристов его называл Али Абудаби, другой — Александр Петрович, я же его звал — Газанфар Мамедович. Выяснилось, что наш сопровождающий носит простое, но гордое арабское имя — Усри. УСРИ! Именно так! И человеку с таким именем доверили нас сопровождать по пустыне! После этого наша ненависть к фирме «Саккара тур» перешла все мыслимые и немыслимые границы.
Автобус долго кружил по городу, после чего остановился в каком-то жутко грязном месте, где Усри (не могу спокойно писать это имя) показал на небольшой сарайчик, который несомненно охранялся правительством как историческая реликвия — настолько он был стар и грязен. Усри это сооружение назвал супермаркетом, хотя это сооружение даже просто на «маркет» не тянуло. Внутри действительно
