Египет. Когда он так поступил, то перестал для нее существовать.
— Может быть, оно и к лучшему, что мы расстались, — задумчиво сказала Бриджит. — Иначе наши отношения могли бы тянуться еще неизвестно сколько. И что это были за отношения! Я только теперь начинаю понимать, насколько все это было убого.
— И все равно, Тед мог бы обойтись с тобой и помягче, — сурово сказала Эми.
— Мог бы, — согласилась Бриджит. — Но теперь я на него даже не сержусь. Когда он позвонил, мне казалось — я разговариваю с посторонним человеком. Впрочем, может быть, мы всегда были чужими друг другу, только я этого не замечала.
Эми кивнула, но промолчала. Она никогда не была особенно высокого мнения о Теде, не нравились ей и его отношения с Бриджит. В них не было ни страсти, ни нежности, ни самопожертвования. Похоже, единственным, что интересовало Теда, была его работа, а с таким субъектом, считала Эми, каши не сваришь. Хорошо бы, думала она, этот француз — Марк — оказался другим. И если бы между ним и Бриджит завязался роман, тогда она могла бы не беспокоиться за подругу.
А в том, что такой роман возможен, Эми не сомневалась. В Париже Бриджит и Марк наверняка будут встречаться достаточно часто, к тому же исчезнет фактор расстояния, на который ее подруга постоянно ссылалась, живя в Бостоне. Быть может, именно поэтому она и не спешит сообщать Марку о том, что будет жить и работать в Париже, рассуждала Эми. Просто Бриджит хочет оставить себе возможность выбора на случай, если что-то будет складываться не так, как ей хочется. Эми, впрочем, верила, что у Бриджит все будет хорошо и что в конце концов она найдет себе подходящего мужчину, а будет ли это Марк или кто-то другой — вопрос второй.
Оставшиеся дни Бриджит занималась главным образом тем, что отбирала и упаковывала в коробки вещи, которые хотела оставить, а остальное складывала в кучу, чтобы выбросить или передать Армии спасения. Она избавилась от части книг, от сувениров и безделушек, которые больше ничего для нее не значили, от теннисных ракеток и другого спортивного инвентаря, который Тед оставил у нее, да так и не забрал. Было просто поразительно, как много ненужного барахла скопилось у нее за годы.
Вещей, которые Бриджит решила взять с собой в Париж, было, напротив, совсем немного. Альбом с фотографиями матери, с дюжину справочников и книг по антропологии, а также несколько мелочей, которые были дороги ее сердцу и которые она не хотела сдавать на хранение, — все это уместилось в две коробки. Туда же попали детские фото самой Бриджит, на которых она была снята с родителями, а также большой фотопортрет Эми с обоими мальчиками.
Снимки, где она была с Тедом, Бриджит сначала хотела выбросить, но, подумав, убрала в коробку с вещами, которые собиралась сдать на хранение. Она была уверена, что они никогда ей больше не понадобятся, но избавиться от них у нее не поднялась рука — все-таки это было ее прошлое. Быть может, когда-нибудь, думала Бриджит, лет этак через тридцать-сорок, мне будет забавно снова на них взглянуть. В ту же коробку попали и другие ненужные вещи, которые напоминали ей о Теде и которым не было места в ее новой жизни.
Наконец работа была закончена, квартира опустела. Дорожные чемоданы были уложены, мебель и коробки с разными мелочами отправились на склад. Кое-что взяла себе Эми. Бриджит отдала подруге и диван, который они покупали вместе с Тедом и который ей больше не был нужен. Даже если она когда-то вернется в Бостон, сказала Бриджит, ей хотелось бы начать с чистого листа. Сейчас ее манил Париж, и она надеялась, что именно там ждет ее новая жизнь.
Последний вечер Бриджит в Бостоне получился и грустным, и радостным. Они с Эми долго сидели на кухне и вспоминали разные смешные глупости, которые они когда-то совершили, веселые шутки и розыгрыши, походы в театр и в кино, долгие задушевные разговоры, рождение детей и многое, многое другое. Бриджит странно было думать, что уже завтра она будет невероятно далеко от всего этого, но ее волнение и страх перед будущим почти улеглись. Теперь она чувствовала себя уверенной и сильной и готова была встретить все, что преподнесет ей судьба.
— Наверное, это звучит глупо, — сказала она Эми, — но я чувствую себя так, словно я наконец стала взрослой. До сих пор я плыла по течению и сама этого не замечала. Сейчас я впервые в жизни приняла действительно важное решение и не отступила, не вернулась на исходные позиции. На этот раз я намерена идти до конца.
— Я уверена, что это решение принесет тебе много-много счастья, — вздохнула Эми. Ей было жаль расставаться с Бриджит, но она полностью поддерживала ее решение. Даже если случится так, рассуждала она, что работа в Американском университете Бриджит почему-то не понравится, попробовать все равно стоило, к тому же не исключено, что в Париже откроются для нее какие-то новые возможности. Так Эми и сказала подруге.
— Надеюсь, что и с Марком у тебя все получится, — закончила она.
— У нас с Марком не получится ничего, кроме добрых, дружеских отношений, — сказала на это Бриджит, и при этом она сама верила в то, что говорила. Она просто запретила себе на что-то надеяться, чтобы потом не испытать еще одно разочарование.
— Ты так думаешь, — возразила Эми. — Но чего ты хочешь? Вот скажи, если бы у тебя была волшебная палочка, чего бы ты пожелала? Хотела бы ты прожить с Марком целую жизнь или для этого тебе нужен какой-то другой человек?
Это был важный вопрос, и прежде чем ответить, Бриджит немного подумала.
— Я пока слишком плохо его знаю, — ответила она тихо. — Но может быть — только может быть, — я и хотела бы прожить остаток жизни с ним. Марк очень хороший, добрый человек, и мне он нравится. Нам хорошо вместе, у нас много общего, и мы неплохо друг друга понимаем. Мне кажется, для начала этого достаточно, а дальше поглядим…
— Вполне с тобой согласна, — улыбнулась Эми. — Ладно, буду держать за тебя скрещенные пальцы, хотя… Если ты навсегда останешься во Франции, мне будет тебя очень, очень не хватать.
— Бостон не так уж далеко, так что я в любом случае смогу приезжать в гости. Да и моя мама остается в Нью-Йорке — ее я наверняка буду навешать достаточно часто.
— Быть может, я тоже приеду в Европу, если мне удастся немного усмирить моих диких индейцев, — пообещала Эми, но обе знали, что это будет не скоро. Эми приходилось экономить каждый цент, чтобы содержать себя и двух сыновей. Ей никто не помогал, и поэтому ее решение завести детей казалось Бриджит довольно безрассудным.
— Я буду часто тебе звонить, — пообещала Бриджит, когда уходила от Эми домой. Кроме того, у них была электронная почта, которой они постоянно пользовались, и все же Бриджит чувствовала, что Эми ей будет недоставать. Она слишком привыкла к тому, что всегда может зайти к подруге домой или заглянуть в ее кабинет, который еще недавно находился в том же здании, в котором работала она сама.
На прощание они крепко обнялись, и Бриджит вытерла слезы, да и у Эми глаза были на мокром месте. Бриджит вышла на улицу и, помахав рукой выглядывавшей в окно подруге, пешком отправилась домой. Машину она продала на прошлой неделе, причем получила за нее неплохие деньги. Да что машина — всю свою прошлую жизнь она перебрала, рассортировала и сдала на хранение. Двенадцать лет Бриджит провела в Бостоне, но теперь этот период ее жизни остался позади, и она ни о чем не жалела. Ни один из местных университетов так и не откликнулся на разосланные ею резюме, и это окончательно убедило Бриджит в том, что ее решение ехать в Париж было верным. Она, правда, иногда спрашивала себя, неужели ответ из Американского университета так и останется единственным, но, по большому счету, это теперь ее не слишком беспокоило, хотя и задевало ее самолюбие. Что ж, раз она не пригодилась здесь, значит, ей действительно нужно ехать туда, где она нужна.
Вернувшись домой, Бриджит успела отправить эсэмэску Теду, в которой благодарила за поддержку. Он и правда ей очень помог. Его звонок стал тем толчком, который был необходим ей, чтобы прыгнуть. Вот только сумеет ли она после своего прыжка подняться в небо или плюхнется в лужу? Будущее покажет, решила Бриджит. Для начала ей нужно было добраться до Парижа и встретиться с Марком.
На следующее после прощания с Эми утро Бриджит взяла напрокат машину и поехала в Нью-Йорк. Ей не хотелось лететь внутренним рейсом со своими двумя тяжелыми чемоданами, а поездка на машине обещала быть довольно приятной. Стоял чудесный июньский день, солнышко ласково пригревало, и настроение у Бриджит было приподнятое. По пути она даже что-то напевала, что случалось с ней нечасто.
