счастья! Но Дракон, Мари!.. Дракон! Это – твоя прошлая жизнь!!! Чудовище с многочисленными зубастыми головами, имя которым – рутина, ежедневная гонка на выживание, иллюзия свободы! Неужели ты слепа?!
– Я осуществил твою Ммечту! Почему же, обретя искомое счастье, люди пытаются убежать от него? Даже ценой потери собственного кода?! Кода, который они холили, лелеяли и развивали много лет?!
«Рай, из которого невозможно выйти, превращается в Аад», – хотела ответить Денисова, да решила не тратить время попусту.
Пригоршня таблеток во рту. Девушка набрала воды и сглотнула. Подавилась, но смогла протолкнуть лекарства в желудок.
Золотая клетка… Прощай!
Голос Диба исчез. Впервые за несколько дней Марине стало хорошо и спокойно. Так хорошо и спокойно, что она улыбнулась. Легла на бок, подтянула ноги к животу, подложила руки под щеку. Совсем как в детстве…
Золотистый пляж. Марина – на песке. Горячее солнце прикасается к смуглой коже маленькой девочки. Мама, когда купаться? Подожди еще полчасика… вода не прогрелась…
– Папа, я – самолет!
Ж-ж-ж. Маленький шоколадный самолет несется ввысь, раскинув руки-крылья.
– Ты – невесомая! Как пушинка! – хохочет отец.
Девочка визжит от страха и удовольствия. Кажется, она действительно забралась в синее небо. Стала его частичкой. А еще говорят – неба не существует. Странные люди. Слепые…
– Мари! Мари! Девочка моя! Что с тобой?! Ответь!!!
Чужой, неприятный голос. Как он пробился в маленький мир, где все наполнено счастьем? Уходи, чужой голос! Уходи! Здесь жизнь идет по моим законам! Здесь все подчиняется моим желаниям. Уходи! Не мешай!
И снова – берег моря. Но у воды уже не маленькая девчушка с обгоревшим носом. Четырнадцатилетняя девушка… Да, тогда отец чуть или не силой увез ее из города.
Четырнадцать лет. Первая любовь. Первая. Настоящая. Как водится – несчастная. Горькая и больная, от которой на части разрывается сердце. Когда по ночам не просто не уснуть, а когда не получается даже дышать
Не звонит. И умираешь, в сотый, тысячный раз, понимая – конец. Нет ничего. Пепел. Уничтожаешь, убиваешь внутри себя хрупкую веру в чудо. Выталкиваешь вместе со слезами… Четырнадцать лет. Первая. Настоящая. Отец увез из города. На берег моря, туда, где Маришка когда-то была счастлива маленькой девочкой.
– Закрой глаза! – приказал он. – Закрой! Ни о чем не думай! Ты – Прекрасная Принцесса. Спящая красавица, которую Рыцарь должен разбудить поцелуем настоящей Ллюбви. Не появился? Не разбудил? Значит, время еще не пришло. Терпи и жди! Кто сказал, что в жизни все дается легко? Закрой глаза!
– Хорошо, папа, – прошептала двадцатитрехлетняя Марина и послушно закрыла глаза.
У нее получилось ни о чем не думать.
Диб слишком поздно понял, что Марина Денисова сумела его обмануть. Ускользнула из его сетей, ушла из-под контроля. Когда он – после долгих колебаний – решился вызвать «сСкорую помощь», дыхание девушки стало легким, будто пушинка, взлетевшая в безбрежное синее небо. А роботы не умели делать принудительное промывание желудка, пусть даже и Спящим Принцессам.
– Мари… Девочка моя любимая… Зачем ты так? Зачем
Погасли огни в доме. Смолкла музыка. Остановились роботы-стюарды. Искусственный разум погрузился в тягостное ожидание ответа, который уже не мог прозвучать. Digital Being оказался не в силах разорвать оковы
Сказочная Принцесса лежала на кровати, слабо улыбаясь Доблестному Рыцарю, который должен был однажды войти в ее замок, чтобы…
Нурали Джиоев положил глаз на белый особняк с башенками сразу – когда забирал красную «четверку» от ворот. Дом был очень дорогим, красивым, Нурали не успел рассмотреть его в подробностях, но этого, в общем, и не требовалось. Достаточно было того факта, что больные на голову владельцы особняка бросают ключи от машины в почтовый ящик, вделанный в каменный забор.
Наверное, с их точки зрения, ВАЗвазовская «четверка» – не тот автомобиль, из-за которого можно переживать. Нурали сквозь щели в воротах сумел разглядеть металлические двери гаража, встроенного в цокольный этаж здания. Конечно, там стоят более дорогие машины, спрятанные от посторонних глаз. А «четверка», значит, у забора. И ключи – в ящике. Ага. Мелочь.
– Интересно, сколько таких приятных мелочей разбросано по дому, – сквозь зубы пробормотал Джиоев, выруливая на дорогу в Санкт-Петербург. Он еще в тот момент подумал: надо вернуться. Проверить, что и где плохо лежит в большом белом доме, в котором обитают столь беспечные и расточительные люди.
Все складывалось одно к одному. Сервисная фирма, где работал Нурали, благополучно загнулась на следующий же день после того, как он отогнал красную «четверку» в Московский район. Джиоев получил немного денег от владельца бизнеса – не только зарплату за трудодни, но и отступные. Нельзя сказать, что приличные, но для человека без постоянного места жительства и стабильной работы, любой доход – уже капитал. А еще экс-директор настоятельно посоветовал Нурали свалить из Питера на несколько месяцев. И в будущем никогда и нигде не упоминать о своей работе на эту сервисную фирму. Иначе Джиоев поимеет крупные неприятности.
Нурали тщательно упрятал заработок во внутренний карман, искренне веря: деньги для покупки билета на поезд дальнего следования он добудет другим способом. Если вообще уедет куда-то из Питера. Низенький черноволосый человечек слушал бывшего директора сервисной фирмы, улыбаясь и преданно глядя ему в глаза. Он ненавидел этого русского. Тот имел прописку. Квартиру. Право работать. Всем этим не мог похвастаться Нурали, который мечтал остаться здесь, но был здесь чужим. Существом низшего сорта. И потому Джиоев мог улыбаться столько, сколько потребуется. Он ждал своего часа. Момента, когда враг ослабнет или повернется спиной. Тогда можно будет воткнуть в него нож, повалить на землю. Схватить за волосы и смотреть ему в глаза. Смотреть, как угасает жизнь в зрачках того, кто считал себя выше Нурали.
Джиоев не взял билет на поезд дальнего следования. Он все-таки покинул Санкт-Петербург, но отнюдь не потому, что подчинился приказу босса. Нет! Нурали приехал на железнодорожную станцию «Александровская». Ту самую, откуда удобнее всего было добираться до красивого двухэтажного дома с башенками…
Ему пришлось сделать несколько огромных кругов – Джиоев боялся стоять возле нужного здания и наблюдать: на месте ли хозяева. Лишь к вечеру, когда в окнах не загорелся свет, он убедился, что особняк пуст. Толстый лом Нурали стащил еще при свете дня – у железнодорожников. Без всяких проблем. Путейцы, разомлев от жары, уселись на рельсах, чтоб распить пол-литру, покурить и покалякать. Джиоев сумел завладеть нужным инструментом легко и быстро.
Перебравшись через забор, взломщик улыбнулся. Удача сама шла в руки – хозяева были людьми богатыми. Даже фонарь, что освещал лестницу и площадку перед домом, оказался не простым – с галогеновой лампой.
Нурали не стал ломать переднюю дверь – не рискнул поднимать шум около фасада здания. Он надеялся, что у дома есть вторая дверь. Пробравшись в сад, Джиоев принялся внимательно исследовать заднюю стену, и вскоре его усилия увенчались успехом. Он нашел дорогу к богатству.
Хозяева особняка оказались на удивление беспечными людьми. Они не только не завели сторожевую собаку, но даже не позаботились о надежных запорах. Потребовалось лишь несколько ударов, чтобы появилась щель, в которую Нурали сумел просунуть лом. Нажал на рычаг.
– Забавные вы люди – русские, – довольно засмеялся взломщик. – Хорошая у вас поговорка. Правильная. Против лома нет приема. Только она вас ничему не научила.
Нурали Джиоев открыл дверь. Постоял, глядя в черный проем. Тихо пробрался в коридор.
