механизм, который открывал и закрывал в палате окна.
Барнаби смотрел на нее.
И сомневался.
А потом — нажал.
«Новые приключения, — подумал он. — Новые места. Новые люди. Такие, кто не будет резать дырки в моем рюкзаке».
Световой люк щелкнул и зашипел, открываясь. Под боком у Барнаби заворочался Капитан У. Э. Джонз. Пес открыл глаза и зевнул во всю пасть.
— Извини, дружище, — сказал Барнаби. — Я не могу им позволить меня изменить.
Капитан У. Э. Джонз недоуменно посмотрел на хозяина. Барнаби взглянул в уже полностью открытый люк — оттуда в палату дул прохладный ветерок — и принялся расстегивать пряжку ремня, которым был привязан к кровати.
Пес шатко вскочил на все четыре лапы и сообразил, что тут происходит. Он попробовал упереться в одеяло попрочнее. На морде его было написано: я не очень понял, что все это значит, но от всей души готов тебя, хозяин, не одобрять.
«Гав», — гавкнул он, чтоб до Барнаби дошло наверняка.
— Тш-ш… — сказал ему Барнаби.
Ремень ослаб, и мальчика охватила знакомая тяга полета — чудесное ощущение. Именно с ним Барнаби Бракет стал тем, кем он стал.
Капитан У. Э. Джонз теперь ударился в панику. Хвост его смятенно вертелся в разные стороны: сначала по часовой стрелке, потом против, потом, изумленно, — туда и сюда. Он попробовал снова застегнуть пряжку зубами, но безуспешно: собаки так не умеют.
— Прости меня, — сказал Барнаби и начал подниматься. Его ноги уже выскользнули из-под одеяла. Вот прохладный воздух защекотал босые пятки. — Я никогда не забуду тебя. Честное слово.
Пес гавкнул еще раз, но было слишком поздно. Барнаби полностью оторвался от кровати и поднимался к потолку. Однако не успел он взлететь к световому люку, как Капитал У. Э. Джонз совершил свой последний отчаянный прыжок — и обвился вокруг ног хозяина. На миг-другой оба зависли в воздухе, затем вес выровнялся — Капитан У. Э. Джонз все-таки не сильно растолстел, — и они стали подниматься выше уже вместе.
— Что ты делаешь? — крикнул Барнаби. — Слезай! Тебе со мной нельзя!
Но Капитан У. Э. Джонз уже однажды потерял хозяина. Больше такому нипочем не бывать, он не позволит.
Барнаби обуяла мгновенная паника. С одной стороны, ему очень хотелось задрыгать ногами туда- сюда, пока псу не останется ничего другого — только отпустить его и свалиться на кровать. А с другой, — и эта сторона была крепче — ему вообще не хотелось ими дрыгать.
— Ну ладно, — наконец произнес он, когда они оба выскользнули через световой люк в окружающий мир. — Только, чур, держись крепче!
Глава 26
Великолепнейший город на свете
Ночью в небе просто волшебно.
Туда-сюда движется столько всего — оттуда улетает, сюда прилетает, — что человеческому глазу всех этих движений толком и не различить. Незримые цивилизации, что изменяют Вселенную разными необычайными способами, над одним городом видны всплеском звездного света, над другим — раскатом грома, над третьим — вспышкой молнии.
Но все, кто смотрел в ночное небо над Сиднеем в ту конкретную ночь, все, кто готов был открыть глаза пошире и рассматривать не только тьму ночи или белизну полной луны, — те бы увидели нечто очень и очень необычайное. От такого — если б только они пожелали взглянуть — у них бы захватило дух, и оно бы заставило их понять, что далеко не все в нашем мире можно объяснить просто и понятно.
В ту ночь, в вышине над берегом Киррибилли, они бы увидели полицейский вертолет — он светил ярким прожектором на мост, на чудесный мост через Сиднейскую гавань с его стальными поперечинами и гордыми флагами, что трепещут на ночном ветру. Вертолет помогал движению по мосту: вечером там перегорели фонари, а машины ездили туда и обратно, и аварий никому не хотелось.
Они бы увидели, как в небе мерцает звездочка. Несколько минут она помигала, а потом исчезла, как будто пропала навсегда. Случилось это почти через двадцать миллионов лет после того, как она, только родившись, мигнула впервые — поначалу лишь яркая вспышка света, затем огненный шар, а после — просто тлеющая клякса свечения, и потом — ничто, одно воспоминание, лишь намек на то, что некогда зажглось во тьме искрой.
А еще они бы увидели — если бы хорошенько всмотрелись в небо, — как к облакам поднимается восьмилетний мальчик, а за ноги его держится верный песик неопределенной породы и неведомого происхождения. Они исчезли во тьме теплой австралийской ночи курсом неведомо куда и толком не зная, когда и где их ноги и лапы вновь коснутся земли.
Этот мальчик был готов знакомиться с новыми людьми.
Этот мальчик хотел себе новых приключений.
Но прежде всего на свете этот мальчик гордился тем, что он — не такой, как все.
-
© John Boyne, The Terrible Thing That Happened to Barnaby Brocket, 2012
© Oliver Jeffers, обложка, иллюстрации, 2012
© Максим Немцов, перевод, 2013
© «Фантом Пресс», оформление, издание, 2013
Книга издана с любезного разрешения автора и Литературного агентства «Синопсис»
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Примечания
