пейзажа нужны пурпурные полосы заката на фоне пушистых перистых облаков. Он задумал запечатлеть Финский залив именно таким, каким увидел его впервые: ровная спокойная вода с молочными бликами казалась зеркальной, небо на востоке уже темное, а в стороне, где виднеются белые юбки яхт, перламутрово-розовое. До этого дня погода стояла как по заказу, и Юрий работал запоем. Он с утра уходил на залив, взяв с собой болотный рюкзак, в котором, кроме рабочего инструмента живописца, размещались обед и ужин. Художник до того увлекался работой, что ему некогда было зайти на дачу перекусить; он ел там же, на берегу.
Сегодня Юрий, как обычно, спозаранку отправился к заливу. В этот раз он трудился над набросками причала и кромки берега. Изобразил изогнутые стволы сосен, крупный, смешанный с почвой песок и старые, разваливающиеся доски причала. Картина была на треть готовой. Довольный собой, он стал собираться.
Зайдя во двор, подумал, что в доме кто-то есть. Откуда взялась эта мысль, он объяснить не мог. Когда открыл кастрюлю, в которой оставлял ключ, понял, что предчувствие его не обмануло — в доме гости. Это мог быть кто угодно: прежний постоялец, родственники Романа или, наконец, сам хозяин дачи.
Юрий толкнул незапертую дверь и вошел в дом. Он увидел долговязого мужчину, стоявшего в коридоре. Еще двое маячили в холле. Долговязый представился:
— Майор Атаманов, оперуполномоченный уголовного розыска. Попрошу ваши документы.
Майор предъявил удостоверение, в котором Юрий не успел ничего разглядеть — настолько быстро оно мелькнуло в руках у милиционера.
Он прошел в комнату и послушно достал паспорт.
— Юрий Николаевич, вам придется ответить на несколько вопросов, присаживайтесь. — Андрей указал Юрию на стул и сам уселся в кресло за письменным столом. — На каких основаниях вы здесь находитесь? Насколько мне известно, дом принадлежит не вам. — Андрей пристально посмотрел на художника.
— Роман разрешил, это хозяин дачи.
— С каких пор вы здесь проживаете?
— С начала сентября. Я думал, регистрироваться не обязательно, — стал оправдываться живописец. — Честно говоря, не хотел возиться. Меня оштрафуют?
— За что?
— Ну как за что? — Юрий удивленно посмотрел на оперативника. — За отсутствие регистрации. Я слышал, теперь по приезде в ваш город нужно отмечаться в миграционной службе.
— Да нет, — успокоил его Андрей. — Мы к вам по другому поводу. Скажите, у вас есть коричневый пиджак?
— Есть, в шкафу висит.
Юрий не ожидал такого вопроса, он пытался понять, к чему клонит этот рослый служитель закона и вообще зачем они явились.
— Этот? — Атаманов открыл дверцу шкафа, в котором одиноко висел пиджак Юрия.
— Да, это он. А что случилось?
Вопрос художника остался без ответа. Андрей окинул взглядом коллег, прошелся по комнате, затем посмотрел на Юрия:
— Позвольте взглянуть, что в вашей сумке? — Он потянулся к болотному рюкзаку, оставленному в углу.
Атаманов переворошил вещи Юрия, что-то бормоча, и, удовлетворившись осмотром, произнес:
— Юрий Николаевич, вам придется проехать с нами для дачи показаний.
Рузанцев со вздохом поднялся с места и направился к выходу. Он не знал, что в этот момент со стены ему вслед печально смотрит Лилия.
Лилия Зимовец заметила неприятную закономерность: чем лучше обстоят дела в карьере, тем они хуже в личной жизни. В «Ониксе» в последнее время ее часто хвалили, руководство ее отмечало как перспективную сотрудницу и поручало вести крупные направления. По итогам продаж ей дали премию, которую она за сегодняшний день удачно потратила: купила премилую сумочку и обновила косметику.
Лиля уже в третий раз за последние пятнадцать минут перешла канал Грибоедова. Она свернула с шумной Садовой и бродила по извилистой набережной. Метро совсем близко — полчаса, и дома. Но молодая женщина домой не спешила — ее там никто не ждал. В этот субботний августовский вечер очень не хотелось сидеть взаперти. А в хорошую погоду находиться в квартире становилось совсем невыносимо. Лиля постояла еще немного на деревянном мосту, глядя в мутную воду. Она явно мешала прохожим: узкий Харламов мост по ширине был рассчитан только на двоих пешеходов — третий уже не помещался. Свернув в переулок, Лиля направилась в Юсуповский сад.
Детвора, мамаши с колясками, старики с газетами и шахматами — это, конечно, не та публика, которая интересна барышне, засидевшейся в невестах. Лиля по привычке поискала глазами объект, достойный внимания. Мужчин подходящего возраста (от двадцати пяти до сорока) в зоне видимости не оказалось. Вскоре она заметила молодого человека: приятная внешность, рост, осанка, солидно одет. Лиля засмотрелась на возможного жениха. Ее фантазия вмиг нарисовала картины счастливой семейной жизни:
— Папа, к уткам пойдем! — услышала Лиля и очнулась от грез.
Она не сразу сообразила, что мужчину позвал не их воображаемый, а его сын. И этот ребенок уже существует. Около ее «жениха» крутился мальчик лет шести. Такого подвоха Лиля не ожидала. Она растерянно наблюдала идиллию. «Воскресный папаша, — пришла к ней утешительная мысль. — Он в разводе, время от времени видится с ребенком. Что ж, бывает. Конечно, лучше без малыша, но тоже вариант».
Лиля смотрела на предполагаемого суженого, строя дальнейшие семейные планы.
«Сын родится, когда-нибудь его познакомят со старшим братом, — она придирчиво посмотрела на резвящегося около воды мальчугана, — а может, не стоит знакомить? Вообще лучше ограничить контакты — чем реже, тем лучше. Иначе потом не разберешь: то ли к сыну муж ходит, то ли к бывшей жене».
— Жен мне только еще не хватало, — произнесла она вслух и осеклась: к семейному дуэту отца и сына присоединилась молодая женщина. Она держала в руке батон, от которого отломила большой кусок и протянула ребенку. Поведением соперница никак не походила на «бывшую», к тому же выглядела довольно привлекательно.
Раздосадованная Лиля побрела в нижний парк. Она не то чтобы сильно расстроилась — подобные планы строились часто, почти каждый раз при виде стоящего мужчины. Обидно было в момент, когда разбивалась мечта. Как только что, с появлением этой мадам.
Лиля устроилась в укромном уголке на удобной скамейке. Она уже выбросила из головы свое «поражение» и оглянулась вокруг: небольшие холмы, ели, фонарики и блестящая темная вода — очень живописное место. Не зря вокруг столько художников — Лилин внимательный взгляд насчитал пять человек с планшетами и мольбертами.
Только сейчас она вспомнила об обновках. Достала из пакета сумочку и принялась ею любоваться: открывала молнии, поглаживала, вертела в руках. Это доставляло ей немало удовольствия. Радовалась, словно ребенок новой игрушке.
— Девушка, у меня к вам просьба, — услышала она рядом приятный баритон.
Лиля вздрогнула — не ожидала, что кто-нибудь нарушит ее уединение. Одновременно появилась интригующая надежда знакомства, которая тут же исчезла: перед ней стоял паренек от силы семнадцати лет. Подросток с интересом ее разглядывал и, подбирая слова, продолжил:
— Простите, пожалуйста… Вы мне очень поможете, если повернете голову в противоположную сторону.
