— Карабас, фу. Пойдем, деточка, я тебя провожу, — это уже Алине. — А вы не троньте девчонку, — это парням. — Антон, твоему отцу вечером позвоню!
— А что я? — возмутился стоящий немного в стороне парень.
— На отца огрызайся! — старушка воинственно потрясла телефоном. — Молодец среди овец!
Бабулька была меньше с Алины ростом, и, казалось, дунешь на неё — улетит. Теперь понятно, что такое бабушка божий одуванчик. Но парни отступили. Даже гадость никто вслед не сказал. Песик с грозным именем весело бежал рядом, не натягивая поводок. Как будто тоже провожал новую знакомую.
За углом дома Алина сказала:
— Спасибо, дальше я сама.
— Тебе куда надо-то? Как в наших краях очутилась?
— Живу здесь, — вздохнула Алина. Сейчас её бывший дом, огромный, бетонный, с голым двором без единого деревца, казался уютным и безопасным. — В пятом подъезде. Недавно переехали.
— Погоди… — бабулька остановилась. — Так ты Анастасии Федоровны внучка?
— Ага…
— Смотри-ка… Ну, хорошо, увидишь бабушку, поклон ей от Зои Егоровны. Не забудешь?
— Не забуду. Только не знаю, когда увижу-то. Мы к ней редко ездим.
На самом деле, Алина у бабуси не была ни разу. Но сказать об этом незнакомой старушке постеснялась. А та как будто поняла. Покивала, словно бы своим мыслям:
— Конечно, дело молодое. Да жизнь сейчас какая… Беги, детка, играй. А оболтусов этих не бойся. Если будут приставать, приходи. Я в тридцать шестой квартире живу. Мы на их управу найдем.
Жаловаться взрослым Алина не привыкла. Из этого никогда ничего хорошего не получалось. И сейчас было даже немного стыдно, что её спасла какая-то незнакомая бабулька.
Но объяснять это Алина не стала. Кивнула, пробормотала «до свидания», подмигнула Карабасу и побежала к своему подъезду.
Дома Алина хотела быстро проскользнуть в свою комнату, но на звук хлопнувшей двери в коридор вышла мама. Посмотрела на Алину так, словно ожидала увидеть кого-то другого. И вдруг нахмурилась.
— Ты что, ходила на улицу в этих джинсах?
— Ну да…
— Сколько раз тебе говорить! Это домашние штаны!
— Мам, ну так я и была рядом с домом…
— Домашние — это значит не для улицы! Почему ты не можешь надеть нормальное платье, как нормальные девочки!
«Потому что я ненормальная», — чуть не сказала Алина, но в последний момент прикусила язык.
А мама не унималась:
— Еще раз увижу в этих штанах на улице, изрежу их и выброшу! Раз ты слова не понимаешь!
— Да пожалуйста! — не выдержала Алина. — Я тебе тоже что-нибудь изрежу! Что ты вечно меня пилишь-то!
Мама медленно произнесла:
— Я… пилю? И тебя пилю? Ну, хорошо.
Она развернулась и ушла в свою комнату.
Алина поймала себя на том, что стоит посреди коридора и хлопает глазами, как полный тормоз. Если бы не стычка с парнями, она бы, наверное, не стала так грубить. Как мама отшатнулась! Как будто её ударили.
Сбросив туфли, Алина бесшумно прокралась в свою комнату. Дверь в комнату родителей была открыта, мама стояла у окна. На фоне светлого прямоугольника четко вырисовывался её неподвижный силуэт. Алину скрутило от беспомощности и жалости.
Уже у себя в комнате она поняла — папы дома нет! А на стоянке за площадкой не было их голубого «форда». Уехал?
Куда?
Зачем?
Вот кого ждала мама! Они ссорились, и папа уехал. А мама думала, что он вернулся, и выскочила к двери. Доругаться? Мириться? Ох, родители, что же вы…
Входная дверь снова хлопнула. Алина прислушалась. Клацнул замок. Значит, мама тоже ушла. Искать папу? Или просто не может оставаться дома?
Алина сжалась в комок и повалилась на жесткий диван. Её мутило от отвращения к себе. Мама и так поссорилась с папой. А тут ещё она с такими заявочками. А теперь мама неизвестно где. А она одна. Дома. А если до вечера никто из них не придет? Как спать, когда не знаешь, где твои родители?
Снова хлопнула дверь, и Алина подскочила. Мама вернулась! Надо попросить у неё прощения, пусть мама знает, что она всегда за неё!
Алина выскочила в коридор, но там никого не было. Наверное, это хлопнула дверь у соседей.
За окнами темнело, и в коридоре сгущался полумрак. Алине хотелось завыть от тоски и одиночества. Она посмотрела в зеркало. Там снова появился симпатичный паренек.
— Хоть с тобой поговорить, что ли, — грустно предложила Алина. — Выходи?
Зеркало вздрогнуло и еле слышно зазвенело. Из него на коврик в коридоре вывалился мальчишка. Шмякнулся на четвереньки, но тут же поднялся. Отряхнул ладони и улыбнулся.
— Привет.
— П-п-п-привет…
— Не бойся, — очень знакомо улыбнулся гость.
— Я не боюсь, — Алина справилась с отвисающей челюстью. — Я просто удивилась. Нечасто люди из зеркала выходят.
— Это верно, — легко согласился мальчишка. — Меня Лён зовут, если что.
— А я Алина…
— Я знаю.
— Чего-о-о-о? — вот теперь Алина удивилась. Если мальчишка живет в старинном зеркале, то выйти из него — вполне нормально. Но откуда он может знать её имя?
— Я же твое отражение, — снисходительно объяснил Лён. — Я про тебя всё знаю.
— Не может быть. Ты мальчик, я девочка!
— «Мальчик, девочка», — передразнил гость. — Не веришь? Хочешь, докажу?
— Попробуй!
— Пожалуйста! Вчера ты получила тройку по геометрии за контрольную, а маме сказала, что не проверяли. На музыке изобразила, что голова болит, чтобы отпустили пораньше. На физике задачу решила за Ленку, потому что она свой вариант сделать не успевала… Продолжать?
— Ты за мной всегда подглядываешь, что ли? — испугалась Алина.
— Не подглядываю я, — устало вздохнул Лён. — Просто знаю о тебе всё. Потому что я и есть ты.
— Ты же мальчик… — Алина понимала, что повторять одно и то же неумно, но другие слова почему- то не находились.
— Ну и что? — засмеялся Лён. — Земляничное варенье это не мешает любить. Угостишь? У тебя в холодильнике целая банка!
— Откуда ты зна… — Алина осеклась, глянула на Лёна и тоже засмеялась. — Ладно, фиг с тобой. Пошли. Я тоже варенья хочу.
Лён ел варенье быстро, но аккуратно. У Алины так не получалось — крупные ягоды то и дело шлепались на стол. Может быть, потому, что она разглядывала гостя. Мама бы давно сказала: неприлично так пялиться!
Лицо Лёна оказалось очень знакомым. Алина словно на себя в зеркало смотрела. Подумав так, она фыркнула и чуть не подавилась чаем. А вот одежда на отражение не походила. Темные штаны до колен
