наличие у нее, еще пока достаточно мощного ядерного оружия. Причем расположенного не на стартовых площадках давно засеченных натовской разведкой войск РВСН, подлетное время ракет которых до Вашингтона составляло десятки минут, а носимое именно такими кораблями, как ракетоносец Морева.
Находясь в непосредственной близости от берегов США, несколько таких кораблей представляли серьезную угрозу для этой, претендующей на мировое господство страны, но для того, чтобы туда добраться и скрытно занять необходимую для стрельбы позицию, следовало прорвать противолодочный рубеж. Именно над этим сейчас и размышлял Морев.
Поход к побережью Флориды, и в том числе в качестве командира, не был для него первым. И пресловутую 'Сосус', которой так кичились натовцы, он преодолевал не раз. Вспомнился давний случай по этому поводу.
В середине 70-х, лодка одного из командиров соединения, в котором теперь служил Морев, возвращаясь из Атлантики, на подходе к Нордкапу попала в цепкие клещи 'Сосуса'. Вначале, не давая выходить на связь, субмарину назойливо преследовала 'Мариата', а потом ее сменил 'Орион', сбросивший в квадрате, где находился советский корабль, целую серию гидролокационных буев. Это имело непредсказуемые последствия. Лодка всплыла на поверхность, из рубки на надстройку выскочила швартовая команда и, заарканив ближайший буй, втащила его на палубу. Видя, как русские умыкают сверхсекретную технику, командир 'Ориона' открытым текстом взмолился по радио не делать этого. Но не тут-то было. Принайтовав буй к палубе, подводники исчезли, и лодка тут же ушла на глубину. Захваченный трофей был доставлен на базу и оказался настолько ценным для ученых работавших в области радиоэлектроники, что командира не стали наказывать и представили к награде.
Припомнившийся эпизод благотворно повлиял на настроение Морева и, пробормотав, - бог не выдаст, свинья не съест, - он захлопнул лоцию.
В это время тихо звякнул трап, и из ведущего с нижней палубы в центральный пост люка, возникла чья-то наголо бритая голова.
- Помощник, - обратился к ней Морев, - а ты кормить нас собираешься?
- Точно так, - пробасил рослый капитан-лейтенант, ступая на последнюю ступеньку, - все готово, товарищ командир. Сергей Ильич, дай команду, - бросил он вахтенному офицеру. Тот молча кивнул и нажал тумблер 'каштана'.
- Первой боевой смене обедать! - бодро разнеслось по отсекам крейсера.
Офицерская кают-компания находилась на верхней палубе второго отсека. Ее просторное помещение было отделано светлым пластиком, шпоном карельской березы и зеркалами. В центре, окруженный пятью намертво прикрепленными к палубе вращающимися креслами, стоял так называемый 'командирский', а по периметру, вплотную к узким диванам, еще несколько, предназначенных для остальных офицеров, столов.
По существующей на флоте традиции, во главе центрального стола восседал командир, а по правую и левую руку от него заместитель со старпом и помощник с механиком. Соблюдалась субординация и в среде командиров боевых частей, дивизионов и начальников служб, каждый из которых также имел свое постоянное место.
Первыми, как правило, в кают-компании появлялись самые молодые, затем средних лет и, наконец, относительно пожилые офицеры. По той же традиции, на время приема пищи, они меняли свои репсовые курточки на кремовые офицерские рубашки с золотыми погонами. Причем на груди и рукавах у многих, были отштампованы красочные эмблемы по числу пройденных их хозяевами автономок. Командир и механик, давно служившие вместе, эту атрибутику не носили, поскольку ее пришлось бы наносить им даже на спины.
Когда Морев вошел в каюту и, пожелав офицерам приятного аппетита, занял свое место за столом, обед был в самом разгаре. В первый день плавания коки постарались на славу и помимо обычных рыбных и овощных закусок, приготовили борщ по-киевски, свиные отбивные с картофелем фри и компот из кураги. Неспешно орудуя приборами и изредка обмениваясь короткими фразами, офицеры отдавали дань поварскому искусству. Привычно выпив свои пятьдесят граммов сухого вина и сжевав пару шпрот, командир принялся за поставленный перед ним вестовым борщ ...
В старшинской кают-компании, расположенной в одном из ракетных отсеков, обед шел более демократично и раскованно. Никакой иерархии здесь не соблюдалось. Мичмана и старшины-контрактники сидели вперемешку за стоящими перпендикулярно входу столами и, звеня ложками, с аппетитом уплетали все, что подавали им из окна раздатки мордастые вестовые. Подавали, впрочем, то же самое, что и офицерам - котловое довольствие в подплаве было одинаковым для всех. Время от времени по кают- компании летали острые словечки и раздавался веселый смех.
В недалеком прошлом, многие из этих парней, призванных из глубинки, отслужив на лодках срочную, стали контрактниками. И к тому были причины. В голодные девяностые работу найти в тех местах было немыслимо, а флот хоть и стремительно нищавший, все-таки давал хоть какие-то средства к существованию.
- Да, теперь снова можно служить, - глядя на молодых контрактников, философски изрек сидящий за угловым столиком пожилой усатый мичман, обращаясь к своему соседу. И в море ходим, и деньги платят.
- Надолго ли? - хмыкнул тот, флегматично жуя отбивную. - Ходят слухи, что 'Никакой' (так на флоте прозвали нового министра обороны) задумал очередное сокращение. Не верю я всем этим деятелям в Кремле.
- Так зачем тогда служишь? - недовольно прогудел усатый.
- По инерции, как многие. Куда мы на гражданке, в дворники? - буркнул сосед.
- И то, правда, - нахмурился собеседник. - Ну, да ладно, не будем загадывать, глядишь и пронесет.
После обеда, многие из подводников, торопясь успеть перед заступлением на вахту, направились в корабельную курилку. Она находилась, в одном из кормовых отсеков и являлась самым популярным местом на крейсере. Рассчитанная на троих и упрятанная в герметичную камеру с тамбур - шлюзом и автономной вентиляцией, эта 'душиловка', как называл ее некурящий помощник, в море эксплуатировалась нещадно.
И сейчас, в узком коридорчике перед ней, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и торопя впереди стоящих, теснились несколько офицеров и мичманов. Вот отдраился клинкет входной двери и из нее, вместе с крепким запахом никотина и блаженной улыбкой, появился очередной счастливец, провожаемый завистливыми взглядами коллег. В освободившийся тамбур-шлюз, с веселым матерком тут же втиснулись двое из очереди, и дверь за ними с натугой захлопнулась.
- Давай еще одни, - заныл кто-то из курильщиков,- не успеем.
- Молчи салага! - шикнули на него. - Там и так уже рыл шесть. Некуда.
И действительно, в заполненной клубами синеватого дыма курилке, почти вплотную прижавшись друг к другу, жадно предавались пороку шестеро курильщиков. Зудящая над их головами вентиляция едва справлялась с непосильной нагрузкой и с чмоканьем засасывала в фильтры густой до материальности воздух.
- Хорошо забирает, - затянувшись в очередной раз, пробормотал здоровенный мичман, своему соседу - щуплому лейтенанту.
- Ага, - прохрипел тот. - В самый раз.
В это время на переборке камеры рубиново вспыхнул глаз 'каштана'.
- Первой боевой смене собраться на инструктаж! - донесся из него голос вахтенного офицера.
Через минуту курилка опустела, и вентиляция заработала в обычном режиме.
По существующему правилу, инструктаж заступающей на вахту боевой смены проводился на средней палубе третьего отсека. Рассредоточившись вдоль центрального прохода, по всей его длине, офицеры и мичмана внимательно слушали наставления своего вахтенного офицера, стоявшего перед строем. Им был командир ракетной боевой части, на флотском языке 'БЧ-2', капитан 3-его ранга Гарик Данилович Корунский.
Родом из Одессы, весельчак и острослов, капитан 3 ранга был любимцем экипажа и самым опытным
