пиратах, флибустьерах и покоящихся на дне сокровищах, что вызвало живой интерес присутствующих. Оживился даже флегматичный Ксенженко.
- И это все под нами? - удивился он. - Да, то еще место, здесь не соскучишься.
- Именно так, - сказал Гальцев и рассказал, когда и по каким причинам эта часть океана стала называться Бермудским треугольником, какие морские и воздушные суда здесь исчезли, и что по данному поводу думает научный мир.
Все это время аудитория с интересом внимала рассказчику, а когда он закончил, последовал целый ряд самых разных вопросов. Одних интересовали причины столь загадочного явления, других ситуации, при которых исчезали суда, но никто не высказал опасений оказаться в числе пропавших. И это было неудивительно. Сказались особенности службы в подплаве, где такая вероятность присутствовала всегда.
На советском, а затем и российском флоте, подводников приучали к этой мысли постоянно, начиная со стен военно-морских училищ и заканчивая учебными отрядами подводного плавания. Более того, на берегу и в море, при заступлении на вахту, боевым сменам доводилась информация о наиболее серьезных, связанных с гибелью личного состава, авариях на подводных лодках. Это была жестокая, но жизненная необходимость. Накладывало свой отпечаток на психику подводников и постоянное общение с ядерным реактором и оружием. В результате, чем дольше они служили, тем более философски относились к бренности земного бытия.
После завершения лекции, оживленно переговариваясь, большая часть моряков направилась в курилку, обсудить то, что услышала, а некоторые остались в кают-компании 'забивать морского козла'. Эта издавна культивируемая на флоте игра, занимающая по популярности второе место после перетягивания каната, пользовалась в экипаже неизменным успехом. Правда, с некоторых пор, серьезную конкуренцию ей стали составлять нарды, но на корабле ими увлекались в основном офицеры.
...Потекли монотонные дни боевого дежурства. Таясь в глубинах, ракетоносец неспешно бороздил отведенный ему для атаки квадрат. В строго определенные часы менялись вахты, дважды в сутки корабль подвсплывал на сеансы связи и, обменявшись с базой импульсом информации, снова растворялся во мраке.
Ход времени как бы замедлился и люди в прочном корпусе жили подобно автоматам. Вахта, сон, прием пищи, вахта. Периодически все это разнообразилось просмотром видеофильмов, посещением сауны и спортзала.
Для Морева и старших офицеров крейсера, служивших в подплаве не один десяток лет, все это было обыденным и привычным. Они давно свыклись с монотонностью и рутиной морской службы, и воспринимали все как должное. У более молодых членов экипажа в душе еще теплилась романтика дальних плаваний и их особое предназначение, вбитое в головы отцами-командирами.
На шестидесятые сутки плавания у многих стали отмечаться начальные признаки психологической усталости - раздражительность, замедленность реакции, нарушение сна и аппетита. Основной темой разговора стали береговые воспоминания и всевозможные, связанные с этим истории.
И тут заместитель, по опыту знавший, что в таких случаях следует делать, преподнес экипажу сюрприз. Еще до выхода он навестил в гарнизоне семьи всех офицеров и мичманов, у которых они были и, не афишируя этого, сделал аудио запись голосов их родных и близких. Жены, как правило, желали свои мужьям удачного плавания и скорейшего возвращения, а дети декламировали для них незатейливые стишки или исполняли песни.
В один из дней, согласовав этот вопрос с Моревым, Башир Нухович обратился к экипажу с этим важным сообщением и запустил по боевой трансляции соответствующую запись. Как известно, моряки не отличаются сентиментальностью, но каждый из подводников слушал ее, затаив дыхание. У тех же, чьи чада шепеляво читали стихи или пели песенки, глаза подозрительно блестели. Что делать, в дальних плаваниях все воспринимается не так, как на суше.
А еще через сутки, после завершения очередного сеанса связи, в центральном посту появился бледный техник ЗАС и вручил Мореву бланк полученной телеграммы. В ней предписывалось - ракетное оружие привести в полную боевую готовность, перейти в режим непрерывной связи и находиться в готовности немедленного применения ракет по специальному сигналу.
- Свободен, - бросил ему капитан 1 ранга, прочитав короткий текст. Вслед за этим на корабле сыграли боевую тревогу, крейсер всплыл на необходимую глубину и началась подготовка ракетного комплекса к старту.
Будучи военным и не первый год командуя стратегическим ракетоносцем, Морев отлично понимал, что кроется за этим приказом и воспринял его как должное. Перехватив тревожный взгляд старпома, он нахмурился и протянул ему бланк телеграммы.
- М-да, - пробормотал Круглов, пробежав текст глазами. - Такое на моей практике впервые.
- Все когда-то бывает впервые, - пробурчал Морев. - Сергей Ильич, - обернулся он в сторону принимающего доклады из ракетных отсеков вахтенного офицера, - вызови сюда заместителя.
Через несколько минут в центральный поднялся запыхавшийся Сокуров. Ознакомившись с переданной ему старпомом телеграммой, капитан 2 ранга судорожно сглотнул и уставился на Морева.
- Такие вот дела, Башир Нухович, - констатировал тот. - Зачитайте текст боевому расчету ГКП[6], - кивнул он на присутствующих в центральном.
Когда телеграмма была зачитана, в нем наступила гнетущая тишина, а потом кто-то из офицеров тихо спросил, - неужели это война?
- Не будем гадать, - коротко ответил Морев, встав с кресла. - Наше дело выполнять приказ.
После этого он быстро спустился в люк и направился в свою каюту. Там, набрав цифровой код, открыл дверцу командирского сейфа, откуда извлек пистолет и пакет с боевыми перфокартами. Сунув оружие в карман и закрыв сейф, Морев с пакетом в руке вернулся в центральный.
Чуть позже там появился Березин и попросил Морева показать ему телеграмму.
- Пожалуйста, - протянул он контрразведчику бланк.
- М-может это ошибка? - ознакомившись с текстом, заикаясь, произнес тот.
- И что вы предлагаете? - ответил вопросом на вопрос Морев.
- Я мог бы запросить подтверждение своего начальства, - поколебавшись, сказал Березин. - Если вы разрешите воспользоваться связью.
- Это исключено, - сказал Морев. - В данный момент корабль находится в боевом режиме и станции включены на прием.
- В таком случае, разрешите мне опросить шифровальщика, вдруг он чего-то напутал?
- Не возражаю, - последовал ответ. - Но только после отбоя тревоги. А сейчас прошу не мешать работе боевого расчета.
- Хорошо, - пробормотал старший лейтенант и, вернув Мореву телеграмму, неверными шагами двинулся к трапу.
- Эко его забрало, - проводил Березина неприязненным взглядом старпом.
- Александр Иванович, я с твоего разрешения к 'засовцам', - сказал заместитель
- Давай, - согласился тот. - Заодно проверь там правильность дешифровки.
Когда от командира БЧ-2[7] поступил доклад о готовности ракетного комплекса к боевому использованию, напряжение в центральном возросло. Каждый думал о том, что произошло в том мире, откуда они пришли и каким будет очередной приказ из Москвы.
А на суше уже сутки шла ядерная война.
Началась она на Ближнем Востоке, банально просто и обыденно. В процессе все усиливающегося противостояния Израиля со странами исламского мира, он, осуществил очередной воздушный налет на атомные объекты Ирана. Тот ответил ракетными ударами по Тель-Авиву и Хайфе. В силу несовершенства, две из ракет отклонились от заданного курса и взорвались на территории Пакистана, который, посчитав их индийскими, нанес ядерный удар по Дели. Далее сработал принцип 'домино' и через несколько часов ракетным обстрелам подверглись территории еще нескольких государств Ближнего Востока.
Попытки ООН остановить все разрастающийся в Азии ядерный конфликт, ни к чему не привели, и он набирал обороты.
