зеленые ладони и вздохнула: – Душка Фараончик так разволновался! Я дала ему успокоительное. Ты не хочешь почесать ему за ушком?
Алиса не хотела, но сделала это, поморщившись в сторону. Ей никогда не нравились коты, тем более совершенно голые – египетские. Она еще могла стерпеть собаку, что и делала в последнее время.
– Бедненький, – пожалела она вслух, – лежит такой несчастный, совсем как господин Терчиков. Кстати, а что там с ним? Я так хочу увидеть его и поблагодарить за визит!
– Терчиков не бедненький, – заявила Калерия Леонидовна, – а богатенький. Чувствует себя прекрасно! Кто бы плохо себя чувствовал на Багамских островах? Я бы там расцвела, как майская роза!
– Так он уехал? – разочаровалась Алиса.
– На следующий день его увезли родственники. Говорят, – она доверительно наклонилась к Алисе, – ему приглядели молодую симпатичную креолку…
– Креолки, мне кажется, проживают в другом месте, – поправила Чебушевскую гостья.
– Какая разница, – не согласилась та, – для меня все иностранки одним миром мазаны. Вот эта Кэт, как мне кажется, вполне приличная девушка. Ее можно принять в наше общество, если бы она перестала прыгать на столе. Я понимаю, что у американцев так положено, раз пришел в гости, сразу – прыг на стол. Но в нашем кругу это вызовет пересуды. Она надолго приехала в Копейку?
Алиса пожала плечами. Вот этого она как раз и не знала. Багров твердил, что как только Катерина доведет дело до конца, сразу вернется к себе домой. Если отбросить пошлую сторону высказывания, то получалось, что американка занималась в России чем-то важным. То есть ее поездка была чисто деловой, а женщина предприимчивой. Только такая хваткая особа могла взяться за два дела сразу: за то, зачем приехала, и за Багрова. Или они оба составляли одно ее дело? Алиса задумалась, разгадка была где-то рядом.
– На днях должен приехать еще один очень состоятельный мужчина, – доверилась Чебушевская поникшей гостье, – Шереметьев-старший.
– Так он же женат! – вырвалось у той.
– Ну и что? – невозмутимо сказала Калерия Леонидовна, тыкая зеленкой, – ты бы видела эту жену!
И Алисе очень захотелось на нее посмотреть.
Дед с молодой женой приехал раньше, чем его ожидал Ромка, заметивший в своем дворе черный «Мерседес» – любимую марку автомобиля Шереметьева-старшего, в годы своей молодости отслужившего армию в группе советских войск в Германии. Тощее создание выпорхнуло из «Мерседеса» следом за дедом и исчезло в особняке. Ромка побежал помогать деду управляться с вещами. Прислугу Шереметьев-старший не держал и предпочитал все делать самостоятельно. Не считая того, что обязанностью Ромки было пылесосить весь дом один раз в неделю. Хорошо, что хоть мыть окна перед женским праздником Восьмого марта дед приглашал специалистов. Еду из сырых продуктов деду готовила молодая жена, она отлично жарила яичницу, сушила гренки и варила курицу. Больше Шереметьеву-старшему и не требовалось, остальное он ел в ресторанах. Правда, ходить по ресторанам не любил. Но приходилось выбирать между едой и молодой хозяйкой, и он сделал выбор в пользу последней. О чем нисколько не жалел, это было видно по его довольному виду.
– Привет, дед! – Ромка пожал загорелую руку.
– Привет, внук! – дед ответил крепким рукопожатием. – Признавайся, чего натворил?!
Это было обычным приветствием, после которого Ромке всегда хотелось в чем-то признаться. На этот раз он сдержался, но тянуть с показом ванной комнаты, где они с Венькой должны были сделать евроремонт, не хотел. Пока у деда хорошее настроение, нужно было действовать. Он помог перенести чемоданы и вернулся в дом к Шаховым в надежде отыскать Аню, пообещавшую свою поддержку в разговоре с дедом. Та оказалась в своей комнате, она лепила пластырь на ладонь и ругалась, грозя кому-то кулаком. Рядом с кроватью, на полу, брошенная и недочитанная, валялась любимая книга. Ромка догадался, что у Свиридовой настрой намного хуже, чем у деда, но ничего не оставалось делать, как соединять оба противоречия вместе. Ради собственного блага Ромка позвал злую Свиридову к довольному жизнью деду. И не прогадал.
Аня, пообещавшая все возможное и невозможное, сдержала свое слово. Она честно отрепетировала по дороге к особняку монолог стильного дизайнера по интерьерам, и предстала перед Шереметьевым-старшим в полной боевой готовности разукрасить кривую ванную комнату под «расписной короб».
Но готовность сразу сникла после того, как тот узнал в ней своего налогового инспектора.
– Анна Владимировна! – воскликнул Шереметьев-старший. – Какими судьбами?!
– Да так, Сергей Сергеевич, проходила мимо, – растерялась та.
– Что значит – проходила мимо?! – не понял Ромка. – Знакомься, дед, это самый популярный дизайнер по интерьерам. Анна СвиридоФФ! Из фирмы «Самое стильное и только для вас!».
– Да мы знакомы, – тот сощурил хитрые глаза, – Анна ведет мои налоговые дела. Только вот пока не знает мою жену. Теперь и ей придется заполнять налоговые декларации, так вы уж, Анна Владимировна, познакомьтесь с ней, пожалуйста. Котенок, – он ласково позвал молодую супругу, – зайди к нам, будь добра!
– Иду, иду! – и явление миллионерши народу состоялось.
Невысокая худенькая девица с правильными чертами лица и блеклым цветом волос разглядывала гостью через круглые очки, прикрывающие умные глаза. Аня оторопела. Она ожидала увидеть нечто воздушное и разноцветное, модельное и длинноногое, а вместо этого перед ней стояла обыкновенная девчонка, каких на городских улицах проходит по сотне в минуту.
– Анфиса, – она протянула худющую руку Ане и добавила: – Очень приятно иметь дело с налоговым инспектором, который просто зашел в гости. Давайте пить чай! – заявила она и побежала на кухню. – Ой, я еще не осмотрела ванную комнату, которую Роман должен был привести в порядок, – пожалела она на ходу, – но ничего, после чая рассмотрим все вместе!
– Не нужно спешить! – закричал бросившийся ей помогать Ромка. – Аня никуда не торопится.
– Да, – ответила та, не зная, как теперь выкрутиться из создавшегося положения. Ей хотелось выполнить данное обещание, но в сложившихся условиях сделать это чрезвычайно трудно. Нужно было врать, глядя Шереметьеву-старшему в глаза. Он был такой же, как и прежде – статный, подтянутый, моложавый. И помимо этого, очень проницательный. Пока Аня соображала, как соврать с наименьшей потерей для ее совести, в холл забежал Одинцов. Он бросился к Ромкиному деду обниматься и только после радостных воплей обратил внимание, что его друг находится в комнате не один.
– А, – протянул Одинцов, – уже успели познакомиться с невестой внука?!
– Да ты что, – удивился Сергей Сергеевич, – в таком ракурсе не успел. Но пацан молодец! Весь в меня! Знает, кого выбирать себе в подруги. – И он подмигнул растерявшейся Ане.
– Да уж, – ехидно сказал Одинцов и уставился на Аню так, как будто ждал вилку, чтобы начать есть девушку. С предвкушением чего-то мерзкого и одновременно полезного, без чего нельзя обойтись.
– Я, вообще-то, дизайнер, – выдавила из себя Аня, – пришла в ванную.
– А! – многозначительно произнес Одинцов. – Конечно, как же в таком деле – и без водных процедур. Главное, гигиена. Она должна быть на первом месте после любовных утех! – насвистывая песенку Мойдодыра, Одинцов принялся расхаживать по холлу. – Хороший дом, – обратился он к изумленному Шереметьеву-старшему. – Смотри, чтобы его не подожгли! У нас в Копейке есть партизаны-поджигатели, некоторые, – он приблизился к Свиридовой и обдал ее лицо горячим дыханием, – народные мстители, могут пустить по миру несчастных погорельцев вместе с их искореженными автомобилями!
– Что-то вы не очень похожи на несчастного, – прошептала ему Аня.
– А у меня все в порядке! – Одинцов засунул руки в карманы брюк и с независимым видом, продолжая насвистывать, направился к входной двери. Открыв ее, он обернулся и громко сказал:
– Я, между прочим, женюсь на Марине!
– Что это с ним? – спросил Шереметьев-старший, когда за другом с силой захлопнулась дверь.
– А вы разве еще не слышали? – ответила Аня. – Все уже говорят, что у Одинцова поехала крыша!
– Ее нужно срочно ремонтировать! – спохватился Сергей Сергеевич.
– Поздно, – вздохнула Аня, – если он решил жениться на Марине, то процесс зашел слишком далеко.
Чай пили в столовой, заваленной пустыми консервными банками. Анфиса пожалела бедных студентов, вынужденных питаться консервированными продуктами, и пообещала вечером обязательно сварить курицу. После чая отправились на ревизию ванной комнаты, где большую часть одной стены занимало огромное зеркало, переместившееся из комнаты молодоженов. Анфисе ванная чрезвычайно понравилась, особенно ее восхитило зеркало. Аня, несмотря на свое никудышное настроение, разъяснила присутствующим, что кривые стены и плохо уложенная дорогущая плитка – это намек на то, что в этом доме ценят не деньги, а душу, которую мастера-плиточники вложили в кривые стены. Ее трогательная речь вызвала понимание со стороны молодых, обрадовала Ромку и воодушевила бы Веньку на дальнейшие подвиги, если бы он ее выслушал. Но Веньки не было, он обсуждал с Тусей важную тему, кому на Руси жить хорошо – богатым и глупым или бедным и умным. Под последними он подразумевал себя и пытался в который раз объяснить будущей невесте, что не в деньгах счастье.
Аня не стала засиживаться и вернулась домой, где ее поджидала Алиса. Она увидела, как Ромка, бросив Катерину и перепрыгивая через забор, понесся встречать родственника, и прониклась интересом к приехавшим. Пробегав за биноклем, она не разглядела молодой жены и надеялась на рассказ подруги.
– Ничего особенного, – сообщила та Алисе, – обычная девчонка, каких полным-полно. С той лишь разницей, что она закончила университет и хорошо разбирается в микроорганизмах.
– Везет же дурам! – воскликнула Алиса, направляя бинокль в окна особняка. – Ишь какой макроорганизм отхватила!
– Алиса, она умная, – возразила Аня, – во всяком случае, мне так показалось. И вполне приветливая.
– Да, насчет дуры я ошиблась, – согласилась та, – охомутать такого состоятельного мужика могла только чересчур умная девица. Как они познакомились? Она рассказала?
– Да, – ответила Аня, которая на самом деле нисколько не поверила в эту сказку. – Она сказала, что увидела в газете объявление в рубрике знакомств: «Одинокий миллионер желает познакомиться с обычной девушкой», позвонила по напечатанному в газете номеру телефона, они встретились и понравились друг другу.
– Какая это была газета?! – закричала Алиса. – Нужно было узнать название. Может, там есть еще одно! Или лучше несколько, чтобы была возможность выбора. Нельзя зацикливаться на одном субъекте.
– Да, на одном нельзя, – вздохнула Аня, – особенно если этот субъект собрался жениться на другой.
– Никуда он не денется, – махнула рукой Алиса, – он от меня без ума. Еще пара дней, и он сделает мне предложение. Катерина нам не помешает, она по уши
