влезшими зачем-то в дело, в котором не разбираются. — Речь идет вовсе не о ремонте. А о реставрации. Помещение, занимаемое в данный момент вашим детским домом, располагается в старинном здании, представляющем историческую ценность. Согласна, здание пригодно для эксплуатации, но вот фасад находится в плачевном состоянии. И мы, как представители районной администрации, просто обязаны…
— Ну и реставрируйте фасад, сколько вам угодно! Зачем же нас переселять?!
Брови дамы поднялись еще выше:
— Евгений Петрович, как вы себе это представляете? Ведутся работы, на стенах леса, на лесах строители с инструментами и… прочим. И вокруг дети! А если кому-нибудь из них кирпич на голову упадет? Или какой-нибудь… мастерок? Кто отвечать будет?..
— Я вообще не понимаю, какого дьявола вам фасад наш не понравился? Столько лет не обращали внимания, и тут — на тебе! Мало, что ли, в районе других памятников старины, которым реставрация требуется?
— Евгений Петрович, переселение это временная мера. Вре-мен-на-я!..
— Опять эти… пиджаки… — выглянув вслед за Валькой, прошипел Виталик. — Повадились, гады. Неужто и правда выселят нас отсюда?
Делегация удалялась по коридору.
— Переселят, — поправил Валька, глядя в покачивающиеся спины. — Не выселят насовсем. Не имеют права. Только, я слышал, переселять нас будут в какие-то бараки на самой окраине.
— Да, и я слышал…
— Хотя… если ненадолго, то ничего страшного, наверное.
Виталик по-взрослому усмехнулся:
— Ненадолго! Сейчас начнут, до холодов даже раскачаться не успеют. А зимой кто ж строительством занимается? Будут раз в неделю приходить ковыряться. По-настоящему только летом примутся. И, конечно, за лето ни фига не успеют. Тебе приходилось в бараке зимовать? А я зимовал, когда у бабки жил. Удовольствие ниже среднего…
Они вернулись в класс и прикрыли за собой дверь.
— Может, еще раз попробуем? — сказал Валька, вертя в руках линейку. — У меня ведь получалось! Я тебе зуб даю, у меня грузик на нитке дергался, как бешеный, я его заставлял.
Он снова положил линейку концами на две соседние парты. Снова неторопливо закачался на ниточке ластик.
Виталик шмыгнул носом.
— Попробовать-то можно, — проговорил он, глядя в сторону. — Только… Давай, потом как-нибудь? Ты устал, наверное. Этими… психическими импульсами управлять ведь нелегко. Нет, я тебе верю, но…
— Не веришь, — сказал Валька.
— Ну, сам посуди, — не став отрицать этого, заговорил Виталик, мягко и будто извиняясь. — Ты же знаешь: первая ступень Столпа Величия Духа — это познание своего тела, полное его подчинение и умение использовать скрытые резервы организма. — Виталик барабанил, как по-писаному. — Ты первую ступень осилил? Ни фига. Дальше: получение полного контроля над психоэмоциональной деятельностью. Это вторая ступень. Вот на вторую поднимешься, тогда и сможешь…
— …сложив воедино полученные умения, изучать основы применения теории феномена эфирных колебаний, чтобы иметь возможность влиять на реальность нашего мира через межпространство, — перебив его, заученно договорил Валька. — А это третья ступень Столпа Величия Духа. Что я, не знаю, что ли?
— А если знаешь, чего выдумываешь? У нас никто еще не умеет предметы взглядом двигать…
— Не взглядом, а психоэмоциональными импульсами.
— Один черт. Никто не умеет. Ну, кроме Олега. Он Евгешу и Нуржана только нескольким упражнениям научил — которые для первой ступени. И те несколько лет натренировывать надо. А ты сразу на третью ступень прыгнуть хочешь! Считаешь, все так просто? Раз-два и само собой получилось?
— Да ничего я не считаю! — отмахнулся Валька. — Я просто попробовал как-то — и получилось. Я же
