Когда с печеньем было покончено, Даша спрятала обертку обратно в рюкзак, хотела надеть его на спину, но Руслан предложил:
– Давай я понесу!
Она отдала ему медведя на лямках, в чьем брюхе остались их скудные припасы еды.
– Куда пойдем? Что это за место? Папа меня убьет, если я не вернусь к ужину.
Даша с сомнением посмотрела на него.
– Что-то мне подсказывает, на ужин ни ты, ни я не успеем.
Друг с беспокойством обшарил взглядом дерево и воду.
– Последнее, что я помню, это как прыгнул в наш водопад. – Девочка ничего на это не сказала, тогда он прибавил: – Думал, вот и пришел мой конец. – Руслан невесело рассмеялся. – Представляю, как бы рассердился папа, узнав, что я утонул. Он не разрешает мне и на пушечный выстрел подходить к воде. Скорее всего, прежде чем похоронить, меня бы высекли ремнем.
Даша невразумительно хмыкнула и взяла его за руку.
– Путешественники всегда идут вдоль реки!
– Но мы не путешественники, – возразил он, все же следуя за ней по тропинке.
– Река приведет нас домой.
– Но это совсем не наша река. Это не Саблинка!
Девочка обернулась и надула губки.
– Думаешь, я не заметила? Но всякая река куда-то ведет, а в лесу легко заблудиться.
– Ну ладно, – неожиданно согласился он, – может, нас отнесло течением и мы рядом с домом, просто не знаем этого.
Ребята прибавили шагу, но чем дальше они углублялись по лесному коридору, тем становилось темнее, речка раздалась вширь, а тропинка, напротив, сузилась.
– Не помню у нас на даче таких гор, – заметил Руслан, глядя на противоположную сторону, освещенную солнцем.
– И я. – Даша замедлила шаг. Река расходилась в разные стороны. Один ее рукав уносился вдоль гор, а второй углублялся в дремучий лес. Переправы нигде видно не было.
– В лес? – понизил до шепота голос Руслан.
– Так и пойдем по тропинке. – Девочка посмотрела через плечо на путь, что они прошли. – Не возвращаться же назад, там все равно тупик.
Они двинулись дальше. Солнечный свет сюда совсем не проникал, от каждой хрустнувшей под ногами ветки замирало сердце, а от резких криков птиц ребята испуганно переглядывались. Это было не веселое чириканье, как на лужайке возле водопада, а пронзительные, угрожающие звуки. Шелестели деревья, их скрип напоминал скрип несмазанных петель на калитке. Дубы в полумраке казались живыми. Они тянули к ребятам свои гигантские кривые лапы.
Даша тихонько вскрикнула, когда ее волосы зацепились за сучок, но не от боли, а от неожиданности.
– Смотри-ка, – указал друг на видневшийся вдали зеленый огонек, – видишь, что-то светится!
– Что это, интересно?!
– Похоже на фонарик, какие на елку вешают. – Он потянул ее за собой. – Пойдем скорее, посмотрим.
Они бежали на огонек, но он не приближался, а только отдалялся. Река неустанно журчала, поблескивали пробивавшиеся сквозь кроны лучи солнца, озаряя воду и создавая на темной поверхности светлые озерца, где кружились разноцветные рыбки.
– Где же огонек? – возмутился Руслан. – Только ведь был!
– Тут, – неожиданно послышалось сверху, и над их головами зажегся зеленый свет.
Даша посмотрела вверх и приглушенно ахнула. Руслан крепче сжал ее руку.
– Я лишь на минуточку покинул свой пост, вы ведь никому не расскажете, правда? – На ветке сидел светлячок небывалых размеров, чуть ли не с ладонь, и разговаривал с ними.
– Мамочки! – прошептала Даша, пятясь.
– Мой маленький сынишка заболел, и я летал проведать его! Я знаю, что не должен покидать свой пост, но мой малыш так плох, так плох, – тараторил светлячок. – Не выдавайте меня, а то отнимут мою бедную голову, отнимут.
– Кто отнимет голову, как это? – переспросила Даша.
Светлячок сложил на брюшке лапки.
– Она, – еле слышно произнес он, – наша принцесса. Никто не смеет покидать свой пост до конца световой смены, а то не сносить головы. Лес в этой части всегда должен быть освещен, так приказала наша принцесса.
