смертельно, пройдет.
Он стащил полотенце с держателя, вытер руки и принялся было натягивать перчатки, как увидел, что они в пене и геле. И не только они — вся его одежда. Арсений аккуратно обмыл перчатки и куртку, насухо вытер, — насквозь вещи не промокли, повезло, все-таки кожа высшего качества. Джинсы он, смочив полотенце, просто обтер.
Вернувшись в гостиную, он осторожно обошел благоухающее месиво — запахи-то все знакомые — и уселся на старинный маленький диванчик с выгнутыми спинками по обеим сторонам, будто двое должны сидеть на нем лицом друг к другу. Мебелюшка эта «козеткой», кажется, называется. Она выглядела антикварной, но плотный шелк обивки был новым, на красном дереве — ни царапинки. То ли мебельщица козетку отреставрировала, то ли сама соорудила…
Сбежала, ну и ладно. Он ее найдет, если понадобится. Вот понадобится ли?..
Он был сильно разочарован: во время борьбы она потеряла линзу, и оказалось, что она кареглаза. А ему нужна шатенка с голубыми глазами! Как та.
Его идеал. Его русалочка.
Он сидел на козетке и думал. Он не торопился — был уверен: она напугана и не скоро отважится вернуться домой. А полиция сюда не придет, даже если она заявила. Он знал, как это происходит: заявление у нее примут, но никто и пальцем не пошевелит. Покушение — не преступление, трупа нет, изнасилования нет. Никто не пойдет ночью в ее квартиру осматривать место нападения.
Ну а если вдруг… Он услышит лифт, у него прекрасный слух (а стенки в панельных домах чуть толще картона), — и успеет уйти.
А пока ему нужно принять решение. Поэтому он сидел и размышлял. Все в ней, абсолютно все — кроме цвета глаз — совпадало. И рост, и нежно-чувственная форма губ, и волосы, и…
И, самое удивительное, — имя.
Он ощутил, как в нем снова поднимается мощная волна желания. Ведьма, ведьма, прикинувшаяся той, которая ему нужна!
Но она — не та. С ней ничего не получится. Так что не стоит и время на нее тратить.
Он натянул перчатки, встал, осмотрелся. Квартира двухкомнатная, но комнатенки смежные. Там, в глубине, тесная спаленка, больше похожая на альков; комната побольше выполняла функции и гостиной, и кабинета: справа от входа козетка с маленьким столиком перед ней, тоже красного дерева, напротив красиво выложенный искусственный камин, над ним большой экран телевизора; слева старинное бюро с множеством ниш и ящичков. На столешнице ноутбук. Квартирка ладная, как ее хозяйка, и такая же чувственная. Откуда пришло ощущение чувственности, он не понимал, но оно было явственным.
…А может, получится? Она вызывает у него желание — почему же не получится?
Так это сейчас, когда в нем еще не остыл жар… А потом — случится облом, стыдный облом.
А если она будет в линзах своих голубых? Он может заставить ее надеть, когда она окажется в его власти! Чем не решение?
Да, но он-то будет знать, что на самом деле глаза у нее карие… Ничего не выйдет.
Душистое месиво на полу еще колыхалось и пенилось. В прихожей валялась ее сумочка, рядом — ключи от квартиры. Он чуть не подобрал их, но вовремя раздумал. Она — не та. Она ему не нужна. Пусть дальше занимается своими деревяшками. Он даже, пожалуй, ей пару богатых клиентов подбросит… Да, это мысль. Так он будет держать руку на пульсе, на случай…
Он осторожно вышел из квартиры, тихо захлопнул дверь. Машину — специально приобретенный на чужое имя подержанный «Фольксваген», ничем не примечательный, — он благоразумно поставил за три дома отсюда. Проскользнув дворы тенью, он уселся за руль, завел мотор и направился в центр города. Возбуждение не утихало, порожденное той, которая ему не подходит…
Значит, нужно найти подходящую! Ту, с которой получится. Ту, чье тело примет его возбуждение и удовлетворит его страсть. Должно повезти, не может быть иначе. Он прекрасен и совершенен, ему все всегда удается! У него есть лишь один недостаток, один, и он отравлял ему жизнь, но он научился с ним справляться. Для этого нужна только девушка, напоминающая его русалочку. И он ее найдет!
Он посмотрел на часы: далеко за полночь. И завел в поисковик ключевые слова: «москва центр кафе рестораны ночные». Получив результаты, он отсеял дорогие заведения — те, где могли тусоваться его знакомые.
После отсева осталось не так уж мало. И он, припарковав машину на одной из центральных улиц — в ночные часы это не представляло проблемы, — отправился пешком. Заходил в ночные заведения, зорко окидывал взглядом залы и шел в следующие. До тех пор, пока не увидел ее, официанточку, голубоглазую шатенку с премилой родинкой на щеке.
Сочетание каштановых волос со светлыми глазами встречается довольно редко, но он всегда знал: боги ему помогают. Что за боги такие, он никогда не задумывался, но был уверен: они так же прекрасны, как он. По большому счету только красивые, совершенные люди имеют право на жизнь. Остальные, уродливые и убогие, должны умирать в утробе своих уродливых матерей. Но естественный отбор в нынешнее жалостливое время не работал. Жалостливые люди выхаживали всякое отребье, чтобы оно потом гадило всему человеческому роду своей умственной и физической неполноценностью. Будь его воля, он, как в древней Спарте, скидывал бы убогих с высокой скалы…
Впрочем, они все равно вымрут. Бездарная внешность соответствует бездарной сущности, и жизнь рано или поздно выбрасывает таких за борт. Боги их не любят. Это ему всегда все удавалось — потому что боги считали его равным.
Так вышло и сегодня. Он постоял у двери, наблюдая, и быстро понял, как себя вести. Лишняя сотня «без сдачи», несколько игривых слов — и все, она млеет. Он — красавец, перед ним любая дрогнет. Но этого мало — нужен еще намек, что она может — о, да-да, она может! — обольстить его, такого красивого! И, конечно же, такого богатого. Да еще и щедрого, ха!
Эта курья порода мозгов не имеет. Имела бы, так хоть чуток призадумалась: какого хрена такой красавец и богач тут передо мной выделывается? Кто я — и кто он?
Но у курьей породы нет мозгов — вместо них похоть и жадность. Стоит сыграть на них умело — и все, кура-дура твоя.
Приготовления не заняли у него много времени: проверил, хорошо ли держатся усики с бородкой, снова нацепил кепку с длинным козырьком; достал из «бардачка» и водрузил на палец массивный золотой перстень: если кто что и запомнит, то именно эти детали, — приметы, по которым его никогда не найдут.
Войдя в бар, он взял со столика меню с перечнем напитков, быстро просмотрел. Затем направился к шатенке. «Валентина», было написано на ее бейджике.
— Добрый вечер, — произнес он бархатным баритоном (девушкам почему-то особенно нравятся бархатные баритоны), — Валентина. У меня небольшая проблема: мне нужен вот этот сорт виски, — он указал на самый дорогой напиток, — нераспечатанная бутылка, с собой. Но тут значится, что его нет! Это правда? Я очень надеюсь, что вы… — тут он посмотрел ей прямо в глаза, чуть улыбнулся, — вы поможете эту проблему решить.
У нее передний зуб с щербинкой. Это оскорбляло его эстетический вкус. Но сейчас ему не до изысков. У нее каштановые волосы и голубые глаза — сойдет в качестве «Скорой помощи».
— Вы очень красивая девушка, вы это знаете?
Она не была «очень красивой» — она была с натяжкой миловидной, — но курьей породе врать легко.
Она вспыхнула, кокетливо и неуверенно кивнула. Типа знает, конечно, но как-то не до конца, поэтому комплименты приветствуются.
— Думаю, что с хорошей прической и правильным макияжем, — строго произнес он, — вы могли бы претендовать на обложку журнала…
Он назвал популярный мужской журнал, и девушка уже принадлежала ему. Она была готова ехать на край света, лишь бы попасть на обложку и в постель красавца, в силах которого изменить ее жизнь.
Но край света не входит в его интересы, ему нужна лишь ее квартира.
…Уходил он оттуда, полный отвращения и сожалений. Ничего у него не получилось, ничего. Сбой. Омерзительный, унизительный. Никакого кайфа не получил, ритуал исполнил не полностью и кое-как и даже
