В связи с этим чаще всего вспоминается Кремниевая долина. Однако авторы не ставят перед собой цели открыть вторую такую же. Вряд ли существует еще одно подобное место. Коммуникации и глобализация создали новый мир, в котором новые великие компании могут появиться где угодно. Тем более что сегодня в регионах, считавшихся в течение большей части XX века экономической пустошью, быстро формируется миллиардный средний класс — основной потребитель товаров и услуг.
Благодаря росту влияния западных ТНК в развивающихся странах и взаимопроникновению культур в современном мире интернет-технологий новый тип делового человека отличается от всех существовавших ранее. Он представляет собой нечто среднее между торговцами старой волны, стремившимися заработать лишь на пропитание для своей семьи и немного сверх того, и современными одержимыми ростом бизнеса и финансирующимися за счет венчурных фондов предпринимателями Кремниевой долины, живущими в глобализированном, уменьшившемся в размере мире. Их могут заботить проблемы рынков развивающихся стран, и их модель не похожа на поведение торговца из соседней деревни. Иногда они носят имена: Билл Гейтс, Стив Джобс или даже Дональд Трамп и Уолт Дисней. Имеют представление о том, как работает рынок венчурного капитала. Знают, что крошечная компания очень быстро может разрастись до невероятных размеров. И помнят: кто не рискует, тот не пьет шампанского. Они уверены, что Давид способен победить Голиафа, поэтому обладают тремя существенными преимуществами.
Первое — преимущество игры на своем поле. Американцам хотелось бы, чтобы в ближайшие десятилетия экономический рост был связан с центральными регионами США, где кризис в промышленных отраслях оставил без работы миллионы людей, а местная экономика пребывает в глубокой стагнации. К сожалению, это маловероятно. Наивысшие темпы роста будут демонстрировать рынки развивающихся стран. Goldman Sachs впервые представила этот прогноз на Уолл-стрит в докладе под названием «Building Better Global Economic BRICs»[2] («BRICs[3] строят лучшую глобальную экономику»), в котором утверждалось, что в 2010 году более 10 процентов мирового ВВП будет приходиться на Бразилию, Индию, Россию и Китай, и в дальнейшем тенденция станет лишь развиваться. Еще более интересно, что к середине нашего столетия в число лидирующих экономик мира войдут Китай, США, Индия, Бразилия, Россия, Индонезия и Мексика[4]. В этих странах растущий средний класс стимулирует экономический рост. Зрелые компании США больше всего хотели бы сохранить для себя миллионы новых потребителей. Но, к сожалению, это не всегда удается. Например, KFC, может, и доминирует на китайском рынке фастфуда, но ни одной из интернет-компаний Кремниевой долины не удалось достичь того же в соответствующем сегменте китайского рынка. В действительности никто лучше местных предпринимателей не знает его особенностей.
Второе преимущество заключается в том, что в глобальном мире для таланта и денег нет границ: они перетекают туда, где для них открываются возможности. И этот поток уже устремился в сторону развивающихся рынков. Сегодня более 100 миллиардов долларов венчурного капитала и частных средств ищут там применения, особенно на фоне нулевого роста фондового рынка США в последнее десятилетие.
При этом многие эмигранты, прибывшие недавно в США, возвращаются домой. Научный сотрудник университета Дьюка Вивек Вадхва считает, что число возвращенцев, особенно в Индию и Китай, в ближайшие пять лет достигнет нескольких сотен тысяч. Еще больше человек покинет США из-за растущего враждебного отношения к иммигрантам вообще и въехавшим по временной рабочей визе в частности.
Многие из тех, кто собирался приехать в США для обучения в колледжах и университетах, теперь отказываются от этой мысли: 2009 год стал первым годом сокращения численности зарубежных абитуриентов в ведущих американских вузах.
Сложно точно оценить, чем это чревато для США в целом, но для предпринимательства негативные последствия очевидны. Четверть успешных компаний Кремниевой долины созданы иммигрантами. Если бы Штаты не были страной неограниченных возможностей, то у нас не появились бы Intel, PayPal, Google, Yahoo! и целый ряд других гигантов — не говоря уже о том, что тысячи иммигрантов вливаются в ряды менеджеров и исследователей во всех высокотехнологичных отраслях экономики страны.
Третье преимущество бизнесменов новой волны не подлежит количественной оценке: им, как и рынкам развивающихся стран, нечего терять, а стало быть, они не видят обычных преград. И при этом получают роскошный шанс начать все с чистого листа. Поэтому в Южной Корее широкополосная связь гораздо лучше, чем в США, а где-нибудь среди хижин пигмеев в Центральной Африке — телефонный сигнал более отчетливый, чем, к примеру, в Сан-Франциско. По этой же причине между городами Японии курсируют фантастические сверхскоростные экспрессы, которые вряд ли когда-нибудь появятся в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе.
Посмотрите на деловую элиту США. Как ни странно, наиболее успешные ее представители вышли из наименее благополучных слоев населения — из иммигрантов, прибывших сюда без гроша в кармане; бедняков, которые не в состоянии дать достойное образование своим детям; неуклюжих посредственных студентов, в которых никто не верил. Один из самых харизматичных предпринимателей Кремниевой долины не окончил университет. Чем ниже положение человека в социальной иерархии, тем больше у него стимулов сломать установившийся порядок. Суть «американской мечты» в том и состоит, что, если не боишься рискнуть, ты можешь выиграть многое.
Однако ситуация, когда вам нечего терять, не может продолжаться долгое время. Все преходяще. И тот, кто упустил момент, не сможет вернуться в прошлое.
Эта книга отнюдь не о глобализации. В ней нет рассуждений о мировом среднем классе, сформировавшемся в результате деятельности ТНК, исследовательских лабораторий или колл-центров из западных стран. Мы расскажем о зарождении блестящих бизнес-парков с широко известными названиями — Google, Microsoft или Oracle, и о явных выгодах от привлечения в компании образованных, усердных и непритязательных в вопросах оплаты труда специалистов из развивающихся стран.
Именно с этого и начинается история предпринимателей новой волны. В свое время могущественные империи расширялись за счет захвата новых территорий, богатых природными ресурсами, а нынешние западные ТНК стремятся использовать ресурсы развивающихся стран для сохранения высоких темпов роста бизнеса и курса акций.
Для начала рассмотрим ситуацию в США. С 2000 по 2010 год было создано очень мало рабочих мест; за первое десятилетие в истории страны их количество в частном секторе сократилось. Доходы среднестатистической американской семьи в эти годы не росли. В среднем по стране не увеличивалась стоимость жилой недвижимости. Фондовый рынок не рос[5].
Конечно, это усредненные цифры. В Кремниевой долине в тот же период появилось немало новых миллионеров и миллиардеров, и, без сомнения, в будущем их количество увеличится. Речь не о том, что никому в США не удавалось заработать деньги, просто те, кому это удалось, стали скорее исключением, чем правилом. Они сделали это на фоне нулевого прироста благосостояния своих соотечественников.
Возможно, «американская мечта» оказалась слишком привлекательной. При этом большинство старых отраслей, подобных автомобилестроению и черной металлургии, некогда составлявших гордость страны, отвыкли от инноваций и забыли о нуждах потребителей и необходимости охраны окружающей среды.
Спад в старых отраслях ударил бы по экономике США намного сильнее, если бы не совпал с революцией в сфере информационных технологий. Массовая компьютеризация требовала колоссального роста объемов производства компьютеров. И — да здравствует новый подъем в экономике! — наличие ПК на каждом рабочем месте послужило предпосылкой для создания компьютерных сетей. Что, в свою очередь, привело к многомиллиардным инвестициям в разработку программного обеспечения, обусловивших появление десятков новых компаний с оборотом в миллиарды долларов в считаные годы. В довершение всего распространение Интернета стало невиданным толчком к развитию современного предпринимательства. Резко выросли объемы продаж ноутбуков, промышленного и персонального программного обеспечения, смартфонов, телекоммуникационных технологий. Интернет придал новый импульс и развитию многих старых отраслей экономики США, находившихся в стагнации, например: розничной торговле, средствам массовой информации, туризму. Если не считать массового краха доткомов после марта 2000 года, в 1990-х создавался большой объем реальной стоимости, но в 2000-х ситуация изменилась. Со многих точек зрения экономический подъем начала нового столетия принес больше вреда, чем пользы. В отраслях потребительских товаров он происходил главным образом за счет строительного бума и роста задолженности по кредитам. По данным отделения Федерального резервного банка, в период 2000–2010 годов она возросла более чем вдвое — с 6 до (примерно) 14 миллиардов долларов.
2
Jim O’Neill, «Building Better Global Economic BRICs» (New York: Goldman Sachs, November 30, 2001).
3
См. также: О'Нил Дж. Карта роста. Будущее стран БРИК и других развивающихся рынков. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2012. Прим. ред.
4
Jim O’Neill, «The N-ll: More Than an Acronym» BRICs and Beyond (New York: Goldman Sachs, 2007), p. 140.
5
Paul Krugman, «The Big Zero» The New York Times, December 27, 2009.
