Моя рука ныряет в карман, нащупывая ингалятор.
Тэд был главным плохишом в нашем классе и, исходя из какого-то неписанного закона (подлости, вероятно), его тянуло к тихоням вроде меня. Ему было всего шестнадцать, но от него вечно несло каким-нибудь безжалостным, как перцовый газ, мужским парфюмом. Вероятно, он им полощет даже рот. Тэд всегда был одет, как бомж, то есть по последней молодежной моде, но крутым его считали по большей части из-за взрослых журналов, которые он таскал с собой повсюду. Кстати, он был одним из тех, кто попал сюда не благодаря своим талантам или неземному очарованию. Для него вопрос обучения вообще вопросом как таковым не являлся: Тэд считал себя не просто уместным, а чертовски незаменимым. Возможно, иногда он подумывал над тем, почему символом США является именно Статуя Свободы, ведь, будь все проклято, место на постаменте должно принадлежать ему.
В двух словах, за Тэда и ему подобных, чей суммарный интеллект проигрывал лабораторной мыши, платили родители.
— Че это ты тут делаешь, Алекс?
Этот голос сжимает дыхательные пути цепким спазмом, заставляя задыхаться. Похоже, в этот раз одной мантрой «без паники» не обойдется.
Проклятье, парень старше меня только на год, но весь его вид заставляет мечтать о кое-чем помощнее гормональных препаратов. Может, стоило дать шанс ЛСД.
— Мимикрирую, — отвечаю я, сдаваясь.
Тэд плюхается рядом, когда я достаю ингалятор. Нажимаю на поршень и делаю жадный глоток, как рыба, попавшая в родную стихию.
— Обойдемся без твоей соски, окей?
Я не успеваю отреагировать, а ингалятор уже оказывается в его руках.
Что ж, с выводом по поводу отсутствия талантов не стоило спешить. Все-таки в отличие от меня Тэд не начинал задыхаться, пробежав стометровку. Вообще, с собственным телом он был на «ты».
Его дружки, толпящиеся неподалеку, гогочут, привлекая внимание. Однако ученики и учителя проходят мимо, уверенные, что происходящее — не их дело.
Обструкция, зараза, снова напоминает о себе.
— Смотреть тошно, — заключает Тэд и, глядя мне в глаза, бросает ингалятор в урну, в кучу пачек из-под чипсов, жестяных банок, огрызков яблок и сигаретных бычков. Ладно, чему там нас учил Иисус? — Эй, чего это тебя не слышно? Куда делось твое красноречие?
Меня перевели в частную школу-пансион Битерси почти год назад. Тэд до сих пор не может забыть день нашего знакомства, потому постоянно спрашивает о том, в норме ли мое красноречие. Оно, конечно, в норме, никуда не делось, но с того раза я стараюсь быть поскромнее.
В «тот раз» Тэд подставил мне подножку, когда учитель, представив классу новичка, сказал мне занять свое место в классе. Иду я между рядами из парт, внутри все дрожит из-за того, что каждый посчитал своим долгом на меня поглазеть, а в следующий момент земля меняет свою орбиту. Грохот был не характерный для моего веса и роста. Видимо, где-то поблизости глушили рыбу.
— Эй, педик, — наклонился Тэд с хохотом. — Смотри под ноги. За тобой здесь не будут бегать, даже если твой IQ равен номеру моей банковской карточки. — Врал он все. Не было у него никакой банковской карточки. — Или ты рассчитывал, что тебе каждый раз будут подкладывать что-нибудь мягонькое?
— Ага. Твою подружку.
Это было выстрелом наугад с закрытыми глазами. Но мне частенько везло.
После уроков выяснилось, что Тэдди встречается с Ирмой — первой девчонкой из группы поддержки. Он же мне сам об этом и рассказал. Видимо, был тогда влюблен в нее без памяти — больно было чертовски.
С тех пор мы с ним — не разлей вода. Увы.
— Ну, как твой проект по астрономии, педик?
— Отлично.
— Правда? Надеюсь, в таком же состоянии находится и мой доклад по физике.
— А… знаешь, как раз собирался распечатать его в библиотеке.
— Серьезно? А ты себе задницу не отморозил, пока собирался?
— Спасибо, — говорю, — за беспокойство, Тэд. Но Джейла вряд ли оценит заботу такого рода.
И с какой стати, спрашивается, моя память посчитала нужным занести в базу данных имена всех его девчонок?
Как уже было сказано, Тэд был несколько туповат, я — отвратительный бегун, а до библиотеки — метров сто. Сообразительность моего «приятеля» дала моей астме фору. Оказавшись за спасительным порогом, я столкнулся с необходимостью объяснять миссис Реймонд, почему я дышу так, словно переплыл Гудзон минуту назад.
Насчет доклада я, конечно, Тэду не соврал. В конце концов, рассуждал я, следя за тем, как миссис Реймонд ловко управляется с принтером, все могло бы быть и хуже. Тэд и его компания могли с легкостью заставить меня бегать им за напитками, стирать носки или… не знаю, становиться на уши по щелчку их пальцев. Во мне метр вместе с кепкой, и я тощий, словно только что откопанная мумия, потому при желании такой, как Тэд, мог переломить меня
