Я знала, что старый велик Джея сыпался, вот почему он копил на новый. Я пыталась вспомнить, говорил ли Джей что-нибудь про то, в каком состоянии у него тормоза, но в голове был такой бардак, что у меня ничего не получалось. Я то и дело возвращалась к тому моменту, прежде чем мы расстались с Джеем на стоянке…
Хорошо, Софи. Я поеду по дорожке…
Той ночью я не спала, я все никак не могла перестать думать о спиритической доске и о девочке, которую видела в кафе и о холодных пальцах, схвативших мою руку, когда вырубился свет, и о Джее, лежащем где-то, в каком-нибудь похоронном бюро, в полном одиночестве.
На следующий день, будучи по-прежнему в оцепенении, я начала читать о спиритической доске в Интернете, пробираясь через сайты, пялясь в экран налитыми кровью глазами. И чем больше я читала — тем хуже себя чувствовала. Когда я решила подыскать приложение для себя, то обнаружила, что его сняли с продажи. Я нашла объяснение от производителей. Они заявили, что приложение было отозвано из-за жалоб от клиентов.
Мне встретилось очень много предупреждений по поводу спиритической доски — кто-то просто страдал по их вине, кто-то погибал. Одна девушка по имени Бет запостила на форуме вот такое сообщение: «Никогда, никогда, никогда, не пользуйтесь такими штуками. Они не безопасны, и они уж точно не для веселья. Я просто хочу предупредить всех, чтобы больше никто не потерял лучшего друга, как это случилось со мной».
Я похолодела. Как бы мне хотелось знать об этих предостережениях еще до того, как Джей загрузил это дурацкое приложение.
На одном сайте говорилось, что, если планшетка сделала восьмерку, значит доской завладел злой дух. Я попыталась вспомнить, как вела себя планшетка в приложении Джея, но тщетно.
Но были еще две вещи, о которых я прочитала и которые меня очень беспокоили. Первым было открытие, что существуют три вопроса, которые ни за что нельзя задавать спиритической доске:
1. Нельзя спрашивать о Боге.
2. Нельзя спрашивать, где зарыт клад.
3. Нельзя спрашивать, когда умрешь.
И второе открытие — одно это заставило меня чувствовать себя хуже всего — было предупреждение, напечатанное жирным шрифтом: ни за что нельзя позволять планшетке вести обратный отсчет, потому что таким образом дух может вылететь из доски.
А ведь наша планшетка провела обратный отсчет. И когда она встала на ноль, из кухни раздался крик официантки…
Я пыталась уговорить себя, что это всего лишь совпадение, что случившиеся с Джеем не имеет никакого отношения к спиритической доске или духам, или таким вещам, но у меня ничего не выходило, потому что даже если смерть Джея была несчастным случаем, и тормоза на велике отказали, это все же была моя вина. Это я попросила его ехать той дорогой. Именно я.
Все, что угодно ради тебя…
Неделя прошла в тумане горя. Я не знала, куда себя деть и чем себя занять. Всякий раз, когда я прежде была несчастна, рядом всегда был Джей, чтобы подбодрить меня. Я продолжала ждать, что вот-вот от него придет сообщение или он войдет. И всякий раз, когда я была наверху, наедине с собой, я не могла избавиться от ощущения, что там кто-то был в комнате со мной, кого я не могла видеть.
Словно на меня пялились где-то прячущиеся глаза. Они не отводили взгляда до тех пор, пока кожа не начинала чесаться, а шея гореть. Я пробовала спускаться вниз, надеясь, что ощущение исчезнет, если я побуду рядом с мамой, но ничего не исчезало.
Как-то я сидела перед телеком, все еще одетая в пижаму, потому что у меня было четкое ощущение, что переодевание потребует слишком много усилий… так вот, могу поклясться чем угодно, что я почувствовала прикосновение ледяных пальцев к своему лицу. Я вскочила и опрокинула миску с поп-корном, которую мама только что принесла мне.
— Ребекка? — сказала я, оглядывая комнату. — Ты здесь?
Но комната безмолвствовала.
Спустя минуту в комнату вошла мама, чтобы узнать в чем дело.
— Что здесь происходит? — спросила она.
— Мам. — Я с трудом сглотнула и постаралась говорить как обычно. — Ты когда была молодой, имела дело со спиритической доской?
— Какой странный вопрос, — ответила мама, наклоняясь, чтобы собрать поп-корн. — Не припомню. А что?
— Просто… мы с Джеем играли вместе в тот вечер… в тот вечер, когда он умер.
— Но где вы её взяли? — спросила мама, глядя мне в глаза.
— Это бы ненастоящая доска… Джей скачал себе приложение на сотовый.
— О, это вроде других игрушек для телефона?
— Это была не игра, мама, эта штука предсказала, что Джей умрет в тот день.
Мама встала и подошла ко мне.
— Ох, Софи, ты не должна зацикливаться на этом. Приложение не может предсказать день твоей смерти.
— Но это не просто приложение, мам, это была спиритическая доска. Я читала, что они могут быть опасными, что злые духи иногда могут…
— Родная, то, что случилось с Джеем, не имеет никакого отношения к тому, чем вы занимались с ним вечером. — Она на какое-то мгновение задумалась, а потом продолжила: — Слушай, а почему бы тебе не позвонить в школу и договориться о встрече со школьным психологом? Может, ты почувствуешь себя лучше, если побеседуешь с профессионалом?
Я покачала головой еще до того, как она успела закончить предложение.
— Это последнее чего бы мне хотелось делать.
— Хорошо-хорошо, — сказала мама, примирительно подняв руки. — Я просто предложила.
Я понимала, что никакие мои слова не убедят её и все же моя щека еще чувствовала холод, словно ледяные пальцы на самом деле погладили кожу. С того самого злополучного вечера меня не покидало какое-то странное чувство, которое я не могла бы объяснить ни маме, ни кому бы то ни было.
Я пыталась убедить себя, что это из-за горя мне мерещится всякое. Ведь даже если мы устанавливали контакт с Ребеккой, и она каким-то образом сбежала из доски, зачем ей вредить Джею? Он ничего ей не сделал, он даже не был с ней знаком. Но когда я читала в Интернете о призраках, то постоянно натыкалась на теорию о том, что если кто-то умер при подозрительных обстоятельствах, то этот кто-то становится мстительным духом, которому все равно кому мстить, и дух будет вредить людям, пока правосудие в отношении него не восторжествует. А я все еще не знала, от чего умерла Ребекка.
В тот день, позже, я спросила об этом маму, но она пробормотала что-то о несчастном случае, и больше не сказала ни слова.
«Пообещай мне одну штуку, — сказал тогда Джей. — Если со мной что — нибудь случится, то расскажи всему миру, что это сделал призрак… расскажи всему миру…»
Конечно же, он шутил, и все же… эта сумасшедшая идея напрочь застряла у меня в голове, что я в долгу перед Джеем, что я должна, по крайней мере, выяснить имел ли дух отношение к его смерти. И если к этому была причастна Ребекка, ну… я не могу позволить ей так просто уйти, я должна хоть что-то предпринять.
Поэтому, когда отец пришел и сказал мне, что они с мамой собираются отменить свою поездку, чтобы отпраздновать юбилей свадьбы, и остаться со мной дома, я сказала, что мне это не нужно, и я все еще хочу съездить навестить своего дядю и кузенов, проживающих на острове Скай. Папа с мамой копили, как одержимые, на поездку в Сан-Франциско и я понимала, что если они никуда не поедут, то пропадут деньги, уплаченные за билеты на самолет. Я сказала им именно то, что они хотели услышать:
— Здесь все будет напоминать мне о том, что случилось. Если я куда-нибудь уеду, наверняка, мне станет лучше.
Что было неправдой — все, что я хотела — рыдать у себя в комнате — но, наверное, я была лучшей актрисой, чем предполагала, потому что, спустя неделю, я стояла в аэропорту с чемоданом и махала на прощание маме с папой.
Сначала нужно было прилететь в Глазго, где я потом пересаживалась на поезд до Маллайя, ну а потом уже, паромом, я, наконец, попадала на Скай. Туда чертовски непросто добраться, поэтому я всего лишь раз, лет семь назад, встречалась со своими родственниками: Кэмероном, Пайпер и Ребеккой, когда они приезжали к нам погостить. Кэмерон был типа музыкальным вундеркиндом, и они приехали специально, чтобы показать, как он играет на фортепиано какому-то важному преподавателю в Лондоне. Но я никогда не видела кузину Лилиас — тетя Лора как раз была беременна ею.
